Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

этой фразой. Она переводится так: «Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен»… Я тоже считаю, что русский Карфаген должен быть уничтожен… Итак, что конкретно можно и нужно сделать сейчас? Во-первых, необходимо провести агрессивную пиар-компанию на тему «борьба с терроризмом». Во-вторых, в России нужно начинать большую чистку среди тех лиц, которые потенциально могут представлять опасность. В первую очередь это бывшие сотрудники органов государственной безопасности и армейских подразделений специального назначения. Я имею в виду тех, кто отказался от сотрудничества с нами. Даже и под благовидным предлогом выхода в отставку по возрасту или по состоянию здоровья. Все они должны быть арестованы. Кстати, именно в этой среде нужно искать организаторов атаки на башню «Промгаза» — дилетантам такое не по плечу… Непременно должны быть арестованы все лица, подозреваемые в причастности к сопротивлению. В-третьих, следует изолировать представителей интеллигенции, нелояльных существующему режиму. По крайней мере тех, кто активно выступал в средствах массовой информации с критикой режима… Впрочем, таковых немного — в подавляющем большинстве интеллигенция предпочла служить власти.

Джозеф Апфель, сидевший до сих пор молча, произнес:

— Боюсь, сэр, что у русских не хватит мест для изоляции столь большого количества заключенных.

— Ерунда, — отмахнулся S.D. — Захотят решить вопрос — решат. В конце концов могут провести амнистию и выпустить часть уголовников. После смерти Сталина русские это уже делали. А нам тем временем следует подготовить общественное мнение и провести саммит Большой Двадцатки. Решение об окончательном расчленении России должно быть оформлено юридически. И откладывать это нельзя.

— Боюсь, что сейчас это будет затруднительно, — сказала госпожа президент. — После этого чудовищного теракта в России мы не можем гарантировать безопасность саммита.

Старик сверкнул глазами:

— А как же ваше «Созвездие смерти»?

— Вы же слышали, пока что на орбиту выведен только один спутник.

— Если вы не можете гарантировать безопасность саммита, то я предлагаю провести его прямо здесь, на «Голиафе». Или на одном из ваших распрекрасных авианосцев… Так или иначе, но сделать это нужно непременно! Кроме того, в ближайшие сутки вы, Хиллари, должны выступить с заявлением. Детали можем обсудить прямо сейчас.

— А я отдам команду спичрайтерам, — сказала госсекретарь.

Старик кивнул и добавил:

— И вот еще что: меня заинтересовали эти ваши спутники. Мне бы хотелось получить более полное представление об их возможностях.

— Я немедленно пришлю к вам эксперта, — сказала госпожа президент.

— Благодарю вас… Если боевые возможности спутников окажутся настолько хороши, как уверяют вас военные — а я много с ними работал и знаю, что генералы врут не меньше политиков… так вот, если боевые возможности флотилии окажутся в достаточной степени высоки, мы должны продемонстрировать это миру. Наглядно продемонстрировать, на деле.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что нужно будет выбрать жертву и растерзать ее на глазах у всего мира. Ваш покойный супруг, Хиллари, однажды уже делал это. Я имею в виду Югославию. Как вы думаете, Хиллари, почему мы растерзали Югославию?

Госпожа президент подумала: мой урод начал войну в Югославии, чтобы отвлечь Америку от обсуждения своих оральных подвигов с этой сучкой Моникой… Вслух госпожа президент сказала:

— Мировое сообщество не могло безучастно наблюдать, как преступный режим Милошевича…

— Бросьте! — перебил Старик. — Бросьте вы это, Хиллари. Режим Милошевича был не более преступным, чем, например, режим Ельцина. Но Ельцина мы всячески поддерживали, а Белград бомбили… Почему? Зачем? Какой смысл был в нападении на Сербию? Ведь нефти у них нет. Дружбы с Аль Кайдой они не водили. Создать атомное или бактериологическое оружие не пытались… Так за что же мы так сурово обошлись с Белградом?.. Не знаете. Странно, что ваш покойный супруг не объяснил вам этого. Но я вам скажу: мы растерзали Белград в назидание всем другим. Нарочито демонстративно. Вдумайтесь: с 1945 года Европа не знала бомбардировок, а в 99-м мы нанесли бомбовые удары по мирному европейскому городу. Чтобы все видели и поняли: любой может стать жертвой. И это сработало. Потому и предлагаю провести акцию устрашения, показать всему миру, что могут ваши спутники.

Госсекретарь осторожно спросила:

— А кого вы рекомендовали бы на роль жертвы?

— Это неважно. Греция, Эстония, Португалия, Финляндия, Молдова, Польша — не имеет значения… И чем более необоснованным будет выбор, тем лучше.

— Почему? — удивленно спросила президент.

— Потому, что именно немотивированная агрессия внушает ужас. Ведь если какая-то из стран «провинилась», то ее «наказание» можно хоть как-то оправдать. Но если удар нанесен по «послушной» стране, то это вызывает глубокий внутренний ужас у всех остальных.

Госпожа президент сказала:

— Это отличная мысль, мистер S. D.

Старик усмехнулся. А про себя подумал: почему, господи? Почему во власть попадают такие посредственности?.. Впрочем, в этом есть и моя вина.

Спустя час гости покинули платформу «Голиаф».

* * *

Иван и Дервиш сидели в предбаннике — распаренные, разомлевшие. Горела керосиновая лампа, в углах плавали глубокие тени, за окном лежали синие сумерки. Из распахнутой двери сауны несло жарким духом. На столе стояла бутылка виски, к которой они практически не прикоснулись, закуска. Дервиш негромко говорил:

— Каков будет масштаб репрессий, сказать трудно, но они неизбежны. Поэтому главная задача сейчас — сохранить организацию. Всем нужно лечь на дно, всякую деятельность свернуть.

— Да, собственно, она и так была свернута. Чтобы не помешать операции «Демонтаж».

— Это хорошо. Скажите, а ноутбук Полковника… В смысле — Павла — у вас?

— Нет, на дне Ладожского озера.

— Это правильно. Павел полагал, что его ноутбук имеет абсолютную защиту — ее разработали специалисты ФАПСИ [33]. После чего «ключ» был уничтожен. Тогда считалось, что американским спецам понадобится не менее двадцати лет, чтобы взломать защиту. Но все меняется. Мощности компьютеров растут, да и часть специалистов ФАПСИ теперь работает в «Кобре». Стопроцентной гарантии нет… Впрочем, ее никогда не бывает. Ладно, с этим все понятно. С кем-нибудь из членов организации поддерживаете связь?

— Нет. За исключением тех, кто принимал непосредственное участие в операции. Но они почти все здесь — в монастыре.

Дервиш кивнул:

— Правильно. Нужно пересидеть несколько месяцев — два, три, пять — пока эти будут вытаптывать поляну.

— А потом?

— Потом? — Дервиш посмотрел в глаза Ивану. — Потом начнется самое страшное — они разорвут страну… Во всяком случае — попытаются.

Стало очень тихо. Сделалось слышно, как потрескивают угли в каменке.

— На чем основан ваш прогноз? — спросил Иван. Он понимал, что Дервиш прав, что так и будет, но все-таки спросил… Голос звучал хрипло и напряженно.

— На элементарном анализе и, извините за нескромность, на огромном опыте… Я —