Идеальный поцелуй - Анна Грейси

– Вам плохо? – крикнула она.

– Я в агонии, – отозвался он, совсем не походя на человека, который неважно себя чувствует. Он не спускал с нее своих янтарных глаз, светящихся от удовольствия. Застыдившись, девушка прикрылась руками.

– Отвернитесь.

– Это выше человеческих сил.

Грейс повернулась к нему спиной и подошла к стопке своей одежды. Он снова застонал.

– Как персик в папиросной бумаге, – сказал Доминик, когда она нагнулась.

Грейс резко выпрямилась, прижимая к себе одежду.

– Немедленно прекратите болтать глупости.

– Это не глупости, это поэзия. Ты воплощение мечты. – Он медленно побрел в воде по направлению к берегу, и она поняла, какой он ее видел. Его подштанники были почти прозрачными, когда он выбирался, и плотно облегали его тело, по его словам, как папиросная бумага, только не вокруг персика.

Она старалась не смотреть, но никак не могла заставить себя отвернуться. Все-таки это была не случайная складка на ткани…

– Остановитесь, – крикнула она. Его глаза весело блестели.

– С удовольствием, – отозвался Доминик и тут же начал изображать греческую статую, меняя позы каждые несколько секунд. Только ни одна греческая статуя, которую Грейс доводилось видеть, не выглядела, как этот человек. Он был больше, сильнее и был к тому же настоящим. Она все еще ощущала его вкус на губах.

– Прекратите! – возмутилась Грейс, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Прикройтесь.

– Не могу. Сперва мне нужно просушить подштанники, иначе когда я вернусь в Вульфстон, они будут все еще мокрыми, и люди начнут задумываться, чем это я таким занимался. – Он взглянул на нее и добавил. – А затем они увидят мокрые следы на твоем платье, сложат два и два…

Грейс прикусила губу и задумалась. Ей хотелось как можно скорее закрыть тело с ног до головы, прямо сейчас, но он был прав.

– Как мне кажется, у тебя два варианта: ты можешь снять мокрую одежду и надеть сухую прямо на голое тело. – Он взглянул на нее исподлобья. – В этом случае тебе придется спрятать где-нибудь нижнее белье. Я мог бы положить его в свой карман.

Ни за что на свете не отдаст она ему свое нижнее белье!

– Или ты можешь посидеть на солнце, подождать, пока белье высохнет, а затем одеться. Именно это я и собираюсь сделать. – Доминик растянулся на траве, а девушка старательно не смотрела туда, куда ей хотелось смотреть больше всего на свете.

– Хорошо, так я и сделаю, – решила она. Он похлопал по земле рядом с собой, но она покачала головой. – Нет, я сяду здесь. – И она села по другую сторону куста, где чувствовала себя вполне защищенной.

– Как Пирам и Фисба, – сказал он. – Как грустно!

– И вовсе не так, – ответила она. – Мы не несчастные любовники.

– Но мы все же любовники, – сказал он, обходя куст.

Она сидела, заслоняясь от него и зная, что это бесполезно после того, что произошло между ними в озере. Она помолчала, а затем сказала:

– Я не могу.

Он сел неподалеку от нее.

– Все в порядке, я знаю. Ты еще не готова принять меня. Я могу подождать.

Грейс покачала головой:

– Можете не ждать. Я не передумаю.

Доминик просто улыбнулся. Грейс вздрогнула и отвернулась от него. Она все еще чувствовала его теплый взгляд, бродящий по ней как прикосновение, как ласка, но по крайней мере она не видела его. Она сидела на свежей зеленой траве, обняв колени, раскачиваясь вперед и назад. Эмоции захлестывали ее.

Они ведь и вправду не были несчастными. Мелли не хотела выходить за него, но помолвка все еще имела силу официальной. Грейс хотела его, но он поступал как свободный человек, в то время как он им не являлся. Это ее беспокоило.

Что же хотел он? Заняться с ней любовью. Несколько мгновений удовольствия. А дальше?

Она плохо его знала, а то, что она знала, не слишком-то ей нравилось. Он не хотел заводить дом. Он не хотел детей. Никогда.

Они еще никогда не разговаривали о женитьбе. Или даже любви. Правда, он назвал ее однажды «моя любовь», но это были просто слова. Ее грудь все еще горела от его прикосновений.

Он думал, что она платная компаньонка. У мужчин действуют двойные стандарты по отношению к женщинам другого социального положения. Скорее всего он просто хотел поразвлечься с ней, как лорды веками развлекались с прислугой, пользуясь правом господина.

Разумеется, она могла сказать ему, кто она такая на самом деле. Сейчас не было никакой необходимости скрывать это, когда сэр Джон был болен. Но Грейс пока не хотела.

Она еще никогда не оказывалась в ситуации, когда мужчина реагировал на нее, на саму Грейс. Не на мисс Мерридью, любимицу общества и наследницу, а на простую обыкновенную Грейс, девушку, которая выросла в холодном жалком доме и которая, как и ее сестры, так страстно мечтала в детстве.

Но мечты были обманчивы.

Две ее сестры позволили своим мечтам обмануть себя. Пруденс и Фейт начали с того, что совершили ужасные ошибки, приняв свои юношеские мечты о любви и счастье за реальность и влюбившись в мужчин, которые оказались настоящими мошенниками.

Они дали своим мечтам ослепить себя и пошли на ужасный риск, отдав себя и свое счастье в руки недостойных мужчин. Их жизни чуть было не были окончательно разрушены. К счастью, этого не произошло, но Грейс отныне всегда была настороже.

Она еще не была готова пойти на такой риск. Особенно ради мужчины, которого она знала всего несколько дней и который, несмотря на его приятные слова и мягкое обхождение, вполне мог оказаться еще одним недостойным доверия мошенником.

Ей нужно было нечто большее, чем приятные слова и мягкое обхождение. Нельзя позволять тому чувству восторга, что она пережила в озере, ослепить себя. Или когда он целовал ее, словно только что вышел из пустыни, а она была его первым глотком воды…

Нет, это нельзя принимать в расчет.

Он мог казаться воплощением всех ее тайных мечтаний, но она не могла доверять своим чувствам. Особенно пока он все еще был помолвлен с Мелли. И пока сама Грейс так мало о нем знала.

– У меня другие планы, – сказала она наконец. Грейс поднялась на ноги и зашла за куст, чтобы надеть платье.

– Помочь тебе с корсетом? – предложил Доминик.

– Нет, спасибо, – сухо сказала она. Вообще-то она не стала надевать корсет, когда решила пойти искупаться, но сочла за лучшее не сообщать ему об этом.

Когда она вновь появилась, полностью одетая, он сказал:

– А, вижу, что корсет ты решила не надевать. Замечательно! – И он тоже быстро оделся.

Она скрестила руки на груди и упорно боролась с румянцем.

– Зачем прятать то, что я уже видел, что уже попробовал? Его слова смутили ее, и она быстро повернулась и поспешила прочь по тропинке.