Августовские танки - Константин Мзареулов

– Верно говорите, – легко признал Варгушин. – Но их тоже понять можно. Страшно, командир, воевать против такого супостата. Они несколько умнее наших ученых, у них представь какое страшное оружие! Думаете, мне весело и не страшно? Хрен вам, до сих пор поджилки трясутся, хоть и перебил уже немало врагов. Вот и эти бедолаги струсили – дело житейское.

– Житейское, житейское, – бестолковая болтовня наскучила Реутову хуже нудного марша. – Только долг мужчины, тем более военного – побороть страх и защищать свою страну. И свою планету тоже!

Варгушин отвечать не стал, молчанием признав правоту командира. Шоссе ушло чуть к северу, и придорожная роща скрыла от взглядов Гайдамацку Волю. Только забухали вдали пушки и разрывы снарядов. Аркадий насчитал два десятка выстрелов. Потом сбился со счета.

Пейзаж послушно бежал навстречу и сматывался под гусеницы. На протяжении двух десятков километров местность не баловала разнообразием: чередовались в разных сочетаниях поля, перелески, рощи, дорожные изгибы, пруды и кустарники. Пастораль красива, но способна быстро наскучить.

Неприятельские подразделения не встретились ни разу – похоже, вторгшиеся наемники не слишком озаботились безопасностью собственного тыла. Так что весь рывок до границы танкисты совершили без осложнений. Замешкались только раз – когда преодолевали вброд речушку Топкая.

Лишь однажды впереди глухо грохнули пушки. Обогнув очередную группу деревьев, танкисты увидели горящие обломки «арабески», расстрелянной машинами походного охранения.

Когда проезжали мимо поваленных знаков пограничной зоны, Варгушин занервничал, пару раз оглянулся на командира. Потом все-таки задал мучивший его вопрос:

– Как же мы мост брать будем без пехоты с артиллерией?

– Должны взять с ходу, – ответил старший лейтенант. – На то спецназ имеется.

– Дык они хотя бы возле моста должны оборону наладить! – не унимался мехвод. – Хрен возьмешь с ходу.

– Сказано тебе: там спецназ.

Вдоль Буга деревья росли теснее, чем в оставшихся позади степях Украины. Настоящая лесополоса скрывала оба речных берега плотной шапкой зеленых веток. Шоссе уходило в неширокий коридор, прорубленный сквозь лес, а на въезде стояла «арабеска», и кто-то в российском общевойсковом бронекомплекте махал флажками.

Глебов, не задерживаясь, повел роту в эту просеку, коротко бросив по радио:

– Переправа наша. Вперед.

Ясно было, что мост удалось взять как и задумывалось – наглым наскоком. Плавающие танки форсировали реку километром южнее, «арабески» же подошли по дороге, и охрана приняла знакомые машины за своих. Остальное – дело техники, а с техникой у спецназа проблем не бывает.

По обе стороны от дороги противник расставил в лесу замаскированные безоткатные пушки. Вокруг орудий валялись трупы боевых расчетов – бойцы спецназа сработали чисто.

Переправа произвела на Реутова приятное впечатление. Здесь, вдали от пограничных переходов и таможенных обдираловок, никаких мостов отродясь не имелось. Зомбированные пришельцами поляки в ударные сроки вбили в дно Буга стальные трубы, накрыли бетонным настилом. На глазок такой мост мог бы выдержать даже сорокатонную машину. Видать, противник собирался снабжать по этой трассе многочисленное войско.

От переправы снова рванули полным ходом по хорошему европейскому шоссе. Зорин даже пошутил: дескать, можно было бы скинуть гусли и гнать на колесах со скоростью легковой тачки. В свое время танки БТ специально конструировались как колесно-гусеничные, но в реальной обстановке смена обувки оборачивалась потерей времени.

Десять танков из рот Бобровко и Глебова проскочили мимо деревни Жмудзиньска, жители которой на всякий случай попрятались, хоть и не поняли, чьи войска идут. Редкие фермы вдоль шоссе тоже не производили впечатления обитаемых. То ли под гипнозом аборигены лишились интереса к развлечениям, то ли звездные гости попросту согнали местное население в трудовые лагеря.

Противника встретили только на подступах к населенному пункту Теремец-Кольоня. Небольшая колонна в два десятка военных машин направлялась на юго-восток, то есть прямиком к захваченной переправе. Головная походная застава заблаговременно радировала о самоходных мишенях, и ротные командиры увели свои подразделения с дороги.

Проломив изгородь, «бэтэшка» ворвалась на удачно подвернувшуюся ферму и спряталась между домом и сараем. Добротные строения из белого камня обещали послужить хорошей защитой даже от снарядов, а высаженные во дворе деревья маскировали боевую машину.

– Стремно, братва, – голос Сереги Варгушина звучал растерянно и озабоченно. – Людей совсем нет, и скотина неухоженная.

По хозяйству действительно бродили три коровы, лошадь и несколько свиней, бестолково бегала домашняя птица. Ухоженность копытных и пернатых Аркадий оценить не мог, но поверил сержанту-мехводу на слово.

Впрочем, развитие событий не позволяло раздумывать о местном животноводстве. Едва успели танки занять позиции в засаде, как из наушников прорычал голос ротного:

– Готовсь, они рядом! Пропускаем четыре грузовика. Потом бьем. Аркан – тебе первую же «сербиянку», Денис – «арабеску».

Колонна противника, не заметив укрывшиеся танки группы прорыва, неторопливо вползала в зону обстрела. Головным шел малый грузовичок, из кузова которого грозно глядела безоткатная пушка. Следом катились по шоссе грузовики с крытыми брезентом кузовами – вероятно, пехота. Потом в поле зрения Реутова появился восьмитонный танк «виккерс» 7PT.

Аркадий поневоле улыбнулся, вспомнив, как в первом бою был удивлен, встретив игрушки подобного типа.

С историей древнего танкостроения он был знаком не слишком близко, поэтому наивно полагал, будто все 7PT оборудовались двумя маленькими башенками – по легкому пулемету в каждой. Оказывается, перед той войной завелись у поляков и однобашенные «виккерсы» с 37-миллиметровым орудием. Для проклятого фильма ляхи наклепали усовершенствованные машины: и броня прочнее, и мотор современный. Вдобавок поставили на своих лилипутов автоматическую авиационную пушку калибра 30 мм.

Старший лейтенант заставил себя забыть о недоразумении прошлой недели, сосредоточив внимание на поле боя. Глебов не упомянул эту машину в своем приказе, то есть собирался сам прикончить польский танк. Следующее за «виккерсом» место в колонне занимала предназначенная для Зорина легковушка – трак, он же пикап, со спаренными крупнокалиберными пулеметами на турели. Наконец из-за стены сарая показалась уродливая «сербиянка» – трехосный грузовик, обшитый металлическими листами. Из бойницы в лобовой части обшивки кузова неприятно выглядывал ствол орудия приличного калибра – не меньше ста, а то и ста пяти миллиметров.

Грянула знакомая трещотка: не иначе суровегинские Т-26, оставленные в засаде метров на двести южнее, колошматят голову колонны. Потом грохнули пушки соседних БТ. Результатов расстрела Реутов не наблюдал, поскольку буквально прилип к окуляру в ожидании, когда корпус его «сербиянки» совместится с нужным делением прицела. Сей счастливый миг наступил точно по расписанию, старлей вдавил ножной спуск, и буквально через секунду бронебойный снаряд прошил борт мишени. На металле распустился красновато-оранжевый бутон огня, машина проехала еще немного и остановилась. Над кузовом взметнулись языки пламени.