Криминалистка - Мария Ветрова

— Придется вам, Светлана Петровна, тряхнуть стариной, — хихикнул мой опер. — Давненько, поди, сами-то «наружкой» не занимались? Ладно, дадите знать, где эта бабенка тормознет, жду!

Оперативной работой я действительно не занималась, как изволил выразиться Володя, «давненько», но тешила себя надеждой, что навыка все же не потеряла и слежку Коломийцева за собой не заметит.

Интересная складывалась ситуация: немедленно после разговора с представителем прокуратуры на невинную, в общем-то, тему (об убийствах я не сказала ни слова) моя бизнесменша бросает агентство на новенькую и бестолковую, по ее мнению, сотрудницу и куда-то мчит… Куда?

Минут через десять я поняла, что двигаемся мы в сторону Алтуфьевского шоссе… Да! Так оно и было. Неужели наш путь лежит за город? Это был бы для меня очень плохой вариант. Одно дело незаметно висеть на хвосте в потоке городского транспорта, и совсем другое — на трассе, где в этот час вряд ли много машин…

К моему огромному облегчению и удивлению, на Алтуфьевку мы выезжать не стали. В самом начале шоссе Лидия Ивановна, уверенно попетляв по неизвестным мне улицам и улочкам, выехала к маленькому симпатичному храму и притормозила… Проехав чуть дальше и завернув под мост, я сделала то же самое и, отзвонив Володе наши с Коломийцевой координаты, направилась вслед за «клиенткой», стараясь, разумеется, не попадаться ей на глаза. Впрочем, никаких моих стараний и вовсе не требовалось: по-моему, Лидия Ивановна и сама ничего и никого вокруг не замечала. Выйдя на открытое пространство возле церковной ограды, я успела увидеть только ее пальто, мелькнувшее на паперти: Коломийцева истово перекрестилась и вошла в храм.

Выждав минуту или две на ветру, который дул здесь со всех сторон, я тоже направилась к паперти. Храм действительно оказался старинный, начала восемнадцатого века, как извещала табличка, охранялся государством, полное его название звучало «Храм Рождества Пресвятой Богородицы».

К моему удивлению, несмотря на вроде бы неурочный час, внутри было довольно много народу: тесноватый, душный, но удивительно уютный храм… Лидию Ивановну я обнаружила справа от алтаря, перед огромной и какой-то совершенно необычной иконой Богородицы. Не знаю, как это удалось иконописцу, но глаза Богоматери выглядели не просто абсолютно живыми, но как будто заплаканными… Или, точнее, в них отчетливо ощущались невыплаканные слезы о Младенце, которого Она прижимала к груди… Это было очень сильное впечатление, икона буквально завораживала, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести от нее глаза и поискать взглядом в толпе Коломийцеву.

Лидия Ивановна стояла на коленях рядом с высоким распятием, установленным слева от иконы, неотрывно глядя в лицо «Плачущей Богоматери» — так я определила для себя название удивительного произведения неизвестного живописца. Наверное, мысленно она молилась, именно такое лицо — истово молящегося человека, ничего и никого вокруг не замечающего, — у нее и было. И я не знаю, сколько времени это длилось. Сама я бываю в храмах очень редко, но всякий раз, попадая в церковь, отчего-то теряю ощущение времени…

Наконец пожилая женщина тяжело поднялась с колен и, глубоко вздохнув, шагнула к ближайшему подсвечнику. В руках у нее оказалась довольно большая свеча, которую она подожгла и стала устанавливать среди других, поменьше, уже горящих… В этот момент кто-то осторожно тронул меня за руку. Слегка повернув голову, я увидела Володин профиль. На меня он не смотрел. Еле слышно шепнув ему всего два слова — «зажгла свечу», чтобы наверняка обозначить для Володи Коломийцеву, я с огромным облегчением покинула храм… Лидия Ивановна с ее памятью на лица могла засечь меня в любую минуту.

Не могу сказать, что на душе у меня было легко в тот момент, когда я парковалась возле здания нашей прокуратуры. Неожиданно для меня самой визит в храм почему-то здорово выбил меня из колеи… Возможно, потому, что поведение Лидии Ивановны не укладывалось ни в какую известную мне схему, вообще находилось в данный момент, на мой взгляд, вне логики.

С одной стороны, я могла поклясться, что в нашем недолгом разговоре была какая-то ложь, неправда, идущая от нее. Такие вещи с годами начинаешь чувствовать. Скорее всего, в первую очередь это касалось Нины Арутюновой. Голову на отсечение даю — именно к ней и обращалась девушка, но Коломийцева в этом не призналась отчего-то ни Машеньке, ни мне. Машенька в итоге, проработав какое-то время в агентстве, убита… Два трупа — и оба каким-то образом на совести пожилой, верующей женщины?! Нонсенс!.. Тогда почему скрывает насчет Ниночки?.. К тому же Нина, да и Маша тоже, явно из серии неопознанного маньяка, вначале спаивающего свои жертвы, затем насилующего и убивающего одним и тем же способом — с помощью укола героина… Где-то в процессе разрывающего в клочья белье и юбки девушек… При чем тут Лидия Ивановна?!

Получалась мешанина, которой в природе существовать не может. Ни одна из известных логических схем подобную смесь систематизировать не в силах… Следовательно, отсутствует самая важная и наверняка непредсказуемая информация, являющаяся стержнем этого дела… Последнее, что радует любого следака, — поиск методом «тыка», но пока что другого выхода я не видела. Придется самым тщательным образом прорабатывать все связи сразу троих человек: туалетного бизнесмена, милейшего доктора и Лидии Ивановны Коломийцевой. И разумеется, несмотря ни на какие трудности, искать бывшую сотрудницу агентства с «редкой» фамилией «Иванова» и довольно популярным именем «Татьяна Петровна». Сориентировать на это, видимо, придется все ту же единственную женщину-оперативника из УВД — Настеньку Лапину: если Коломийцева не соврала и Иванова действительно беременна, шерстить в первую очередь нужно женские консультации. Вначале — ближайшие к агентству, затем, если не найдем, расширяясь кругами по карте округа…

Словом, впереди была целая лавина рутинной работы, которую любой из нас любит в последнюю очередь, но которая, как правило, и составляет суть почти каждого следствия. Пока я не видела во всей этой ситуации Катиного места, и меня это почти радовало: отправлю девчонку назад в Белозуево — подальше от любимого опера…

…В родной конторе за время моего отсутствия не изменилось решительно ничего: словно и не исчезала я на эти несколько дней! Все те же довольно длинные коридоры, украшенные дверями с табличками «Помощник прокурора» — без каких-либо уточнений, по какой именно части данный помощник трудится. На ниве криминала или по «гражданке»?..

Эта традиция называть следователей прокуратуры безликим словом «помощник» осталась с прежних, суперзасекреченных советских времен… Вероятно, теперь уже навсегда, хотя никакого смысла в ней, сколько ни гляди, не углядишь. Ведь посетители, терпеливо поджидающие под упомянутыми дверями, прекрасно знают не только к кому сюда пришли, но и для чего вызваны сюда.

Что касается моих дорогих коллег, то первой из них я, уже возле кабинета Карандашова, встретила давешнюю девочку из юридического подразделения, Алинкину подчиненную, спешившую куда-то с целой стопкой папок с делами. На сей раз с ее юбкой все было в порядке, из-под форменного пиджачка она виднелась точненько на положенные уставные сантиметры — до середины коленей… Похоже, Милочка дала девчонке дельный совет, хотя теперь нашей новенькой юристочке и придется ходить круглый год в наглухо застегнутом мундире… Вот бедняга! Я слышала, что лето в следующем году прогнозируют необыкновенно жаркое…