Проклятие изгнанных - Альберт Байкалов

Сморщившись, тот напрягся и приподнялся на локте:

– Больно!

– Что-то ты совсем расклеился, – покачал головой Сурок. – Подставляй руку!

– Три, четыре, пять… Шестнадцать штук? – поднял на него удивленный взгляд Кабан. – Ты ничего не напутал? Я же ими наемся!

– Пей! – топнув ногой, шутливо надул губы Сурок.

Бывший прапорщик забросил пригоршню в рот, словно курица, запрокинул голову назад и приложился к горлышку бутылки.

«Господи, неужели это я?» – завороженно наблюдая, как с уголков губ по заросшему щетиной подбородку Кабана течет вода, думал Сурок.

– Р-рр! – оторвавшись от горлышка, прорычал Кабан, громко икнул и протянул бутылку назад.

– Уже темнеет, – как бы случайно бросив взгляд на окошко, заметил Сурок и посмотрел на часы: – Скоро Серега подойдет.

– Он нас найдет? – заволновался Кабан.

– Как подъедет, позвонит.

– А здесь телефон берет? – спохватился Кабан.

– Берет, – заверил его Сурок и вернулся к столу: – Накатить не хочешь?

– Ты что, я же лекарства пил!

– Серый сказал, что, если сильно болит, можно.

– Давай! – Кабан для такого случая даже сел.

Сурок открыл поллитровку, достал стакан, наполнил его до краев, вынул из пакета яблоко и вернулся к Кабану. Усевшись рядом с ним на кровать, заглянул в глаза:

– Все нормально?

– Ты как заботливая мама, – расплылся в блаженной улыбке Кабан.

Его взгляд стал рассеянным, речь невнятной. Он то и дело хмурил лоб, пытаясь сосредоточиться и понять, что с ним происходит. Начинали действовать транквилизаторы.

– Уф! – Кабан влил в себя прозрачную жидкость, откинулся на стену и уставился перед собой мутнеющим взглядом.

– Тебе хуже? – забеспокоился Сурок.

– Поплыл я как-то странно, – испуганно объявил Кабан и сел прямо, однако тут же повалился на бок.

– Что, совсем плохо? – всерьез заволновался Сурок.

– Сейчас пройдет, – едва слышно пробормотал Кабан.

Сурок еще немного выждал и поднялся со своего места. Кабан лежал, закрыв глаза. Веки его неестественно тряслись. Было видно, как под ними бегают из стороны в сторону зрачки, и Сурку стало жутко. Он бросился к дверям и прислушался. Тихо. Вернулся к столу, взял топор и подошел к дивану.

– М-мм! – промычал Кабан и заскрипел зубами.

Сурок перевернул топор лезвием кверху, поднес к виску, целясь обухом, потом размахнулся и с силой опустил его на голову мужчины. Однако что-то дрогнуло в последний момент, Сурок так и не понял, что именно. То ли он вдруг резко передумал и попытался остановить летящий в висок дружка кусок металла, то ли просто отвести его и ударить рядом, но вышло все как-то неправильно, и удар пришелся по носу лежащего на боку Кабана. Первое, что увидел Сурок, это открывшиеся глаза экс-прапорщика. В какой-то момент ему показалось, что наружу просто выскочили два бильярдных шара. На свернутую в несколько раз куртку брызнула кровь. Сурок застыл, глядя на Кабана, а тот лежал и смотрел на топорик. Неожиданно рот его открылся:

– А-аа!

Вопль подействовал на Сурка, как ушат холодной воды. Он размахнулся еще раз и двинул, целясь в ухо, начавшему вставать Кабану. Потом еще и еще… Остановился, когда вместо головы было уже месиво из студенистых кусков костей и крови, да и то лишь потому, что силы покинули его.

Он смотрел на грязную стену и испытывал странное ощущение, будто все видит со стороны. Вот стоит он, маленький, жалкий, серый человечек. Руки опущены вдоль туловища, в одной топор. Перед ним на диване труп.

«Труп!» – раздался пронзительный крик в голове, вместе с которым в его сознание ворвался запах, вызвавший леденящий кровь ужас. Отчего-то Сурку показалось, будто пахнет еловыми ветками и морозом…

Стук выпавшего из рук топора вернул в реальный мир. Он развернулся к столу, одновременно поняв, что на топорище остались его отпечатки пальцев. Но он боялся за ним нагнуться. Ему стало казаться, что стоит только наклониться, и он не справится уже с силой земного притяжения. Ноги стали ватными. Вдруг на глаза попалась бутылка с горючей смесью. Он взял ее, открутил пробку и стал лить зловонную жидкость на то, что совсем недавно было головой Кабана, на его плечи, грудь, ноги. Закончив, бросил уже пустую бутылку на пол и нащупал в кармане специально купленный коробок спичек. Дальше все происходило будто и не с ним. Он снова как бы со стороны увидел, что держит коробок двумя пальцами левой руки, а правой чиркает головкой спички по коричневой наклейке, и маленькая искорка вдруг стремительно превращается в нечто, похожее на сноп искр, словно у него в руках сварочный электрод. В следующий момент Сурку вдруг показалось, что он оказался внутри солнца, а над головой лопнул порванный чудовищной силой потолок.

На мгновенье он вновь погрузился в кромешную темноту, вынырнув из которой увидел объятого пламенем человека, который неестественно корчился, махал руками и подпрыгивал. Наконец, врезавшись в стену, отлетел от нее и упал на пол. Сурок понял, что огненный человек – это непонятным образом оживший Кабан. Потом до него дошло, что сам он лежит на спине и ничего не слышит, а вместо одежды на нем маслянистый и раскаленный слой пленки, плотно облегающий тело. Наконец, осознав, что случилось нечто страшное, и надо бежать, Сурок вскочил, однако вскрикнул от жуткой боли в ушах и снова упал, больно ударившись локтями и коленями о бетонный пол. Пересилив себя, встал на четвереньки.

В себя он пришел на лестнице, ведущей наверх, и с трудом поднялся по ней. На окруженном со всех сторон домами пятачке было уже темно, однако Сурок смог разглядеть себя и ужаснулся. Одежда его превратилась в лохмотья и дымилась. Кожа на руках покрылась волдырями и покраснела, а пальцы стали похожими на сосиски. Он потрогал голову, пытаясь понять, остались ли на ней волосы, но так и не понял, поскольку кончики пальцев потеряли чувствительность, а любое прикосновение к ним вызывало страшную боль.

– И что ты там натворил, чудила? – раздался над ухом голос Заскока.

Сурок обернулся и увидел перед собой лицо рецидивиста. Оглядев Сурка, Заскок схватил его под руку и увлек в сторону двора:

– Короче, потом расскажешь. А пока нам надо спрятаться и дождаться темноты, чтобы тебя, дурака, домой отвести.

Пройдя вдоль стены, они повернули за угол.

– И-ии! – заскулил от боли Сурок.

– Терпи, – с силой дернул его Заскок.

С каждым шагом становилось все хуже. Ставшие огромными веки нестерпимо щипало, а глаза слезились, однако Сурок разглядел оставленную Кабаном машину и остановился.

– Ты чего? – опешил Заскок.

– В ней мои отпечатки!

– Да хрен с ними! – поняв, в чем дело, увлек его дальше Заскок и неожиданно расхохотался.