Расколотое небо - Кори Маккарти

Этот вопрос напомнил ей о том, что за ней остается еще одно признание.

– А еще я хотела извиниться за то, что поцеловала тебя тогда в раздевалке. Я к тебе не клеилась.

Он зачесал пальцами волосы назад, но более короткие пряди тут же освободились и упали ему на щеки.

– Я понял: ты хотела меня удивить. И у тебя это получилось.

– Мне не хотелось, чтобы у тебя создалось неправильное впечатление. Тем более что все говорят, будто мы… будто я тебя добиваюсь.

Господи! Какая ужасная тема.

– И кто конкретно эти «все»?

– Бунтарь, – начала перечислять она. – Сильф и Пиппин. Кейл… Все кадеты, которые видели наш спарринг.

– Это действительно все.

– Это ведь ты улегся на меня чуть ли не на десять минут.

У нее загорелись кончики ушей: она вспомнила, что чувствовала, лежа под ним, ощущая его бурное дыхание у себя на шее. Она прижала ладони к щекам, стараясь скрыть от него свой румянец. С запозданием ей показалось, что он неправильно истолковал язык ее тела.

– Я не питаю иллюзий, Чейз. Подозреваю, что именно поэтому я тебе не нравлюсь.

Она посмотрела прямо ему в глаза. Синее пламя – и такой твердый взгляд!

– Я не говорила, что ты мне не нравишься.

– Так это ты делаешь с теми, кто тебе нравится?

Он задрал рубашку, демонстрируя свой живот. Помимо глубокой царапины на нем была масса почерневших синяков.

– Уй! Извини.

Он опустил рубашку, но удержал ее взгляд.

– Знаешь, что мне тогда в полете помогло вернуть уверенность в себе? – негромко сказал он. – То, что я за тобой погнался.

– Не гони!

Он ухмыльнулся.

– Удачная шутка. Часто так каламбуришь?

– Хотелось бы чаще. – Она сняла свои идентификационные медальоны и обмотала цепочку вокруг запястья.

– Я рада, что смогла тебе помочь. – Все было напрасно: куда бы она ни смотрела, атмосфера становилась все напряженнее. Она ощущала, что его взгляд непрестанно ее притягивает. Она выдавила из себя смешок. – При такой напряженности мы обязательно произведем на комиссию впечатление. Как ты думаешь?

– Как я думаю? – Он отнял у нее медальоны и провел пальцами по ее вычеканенному имени. – Я думаю о том, что будет после приемочных испытаний, если жисюндинцы не отступятся. Больше ни о чем я думать не могу. А ты?

– А я – нет, – автоматически соврала она.

Выхватив у него медальоны, она спрыгнула с трапа. До этого мгновения откровенничать с ним было приятно. Но если он собирается начать разговор о Второй холодной войне, она пошла.

– До встречи, Стрела.

Поспешно уходя из ангара, она ощущала и свое мысленное бегство. Пушки, ракеты, воздушные бои. Бомбы.

Смерть.

Вот что будет, если они не найдут способ заставить жисюндинцев отступиться. Вот что ждало их после испытаний. Суровый факт: все это – не игра.

Небо было надежным другом. Чейз по спирали прошла плотную облачность и вырвалась в синее небо больших высот. Неделя была недоброй. Еще бы: после легкого сотрясения мозга и ссоры, до сих пор ощущавшейся в каждом слове, которым обменивались они с напарником.

– Готов поддать жару, Пиппин? – спросила она.

– Да, – ответил он.

Ни ехидства. Ни шуток.

Она прибавила газ, представляя себе обжигающий след «Дракона». Стоило ей подумать про свою полуночную конфронтацию с Пиппином – и какая-то шипастая тварь шевелилась у нее в груди. Ей смертельно хотелось выпустить ее наружу, но упрямство, с которым Пиппин избегал смотреть ей в глаза, делало это невозможным.

И потому она сосредоточилась на полетах. До испытания оставалось меньше двух месяцев: ей необходимо было сфокусироваться.

– Как вес? – спросил Пиппин через усилитель звука в их шлемах.

– Вес?

– Ракет, Никс.

Чейз рыскнула вправо и влево, проверяя новую вводную в подготовке пилотов «Стрикера»: деактивированные ракеты, закрепленные у нее под крыльями.

– Сопротивление не особо заметное, но я все еще не представляю себе, как их выпущу.

– Сначала надо научиться их наводить.

Словно по сигналу, их стремительно обогнал «Феникс». Предупредительный сигнал «Дракона» заполнил кабину ревом. Чейз отключила его и открыла канал коротковолновой связи.

– Мы все поняли, Стрела! Ты знаешь, как нацелить на нас ракеты. Дай мне возможность с этим разобраться!

– А я думал, Никс забавная, – откликнулся Ромео. – В последнее время ворчит, как Сильф.

– Я на той же частоте, болван! – прорычала Сильф в свой микрофон.

«Пегас» вырвался из плотных облаков и погнался за «Фениксом».

Сильф тоже не удалось поймать «Феникса» в перекрестье прицела. Тристан был неизменно быстр и выполнял такие маневры уклонения, о которых Чейз даже не слышала. Что еще хуже, он умел наводить ракеты, изображая попытку сбежать. Он дважды поймал Чейз, резко сбрасывая скорость и на мертвой петле заходя ей в хвост.

Чейз тихо сыпала ругательствами – но при этом ей все даже вроде как нравилось. Скорость и серьезная проблема – это именно то, что ей требуется, чтобы снова сосредоточить мысли на подготовке к испытаниям.

«Пегас» появился без «Феникса». Сильф попыталась навести ракеты на Чейз, но та исполнила один из маневров Тристана: они летели вниз головой так долго, что Пиппин выразил недовольство.

– В следующий раз предупреждай меня, – потребовал он. – У меня вся кровь прилила к голове.

– А что, если нам выбить Сильф? – спросила Чейз, надеясь, что общий враг поможет им сблизиться.

Пиппин не откликнулся, а вот Сильф отреагировала.

– Будем действовать по очереди, Никс, – приказала Сильф по радио. – Меняем нападение и оборону. Ты согласилась на эти правила.

– Когда мы столкнемся с красными беспилотниками, никаких правил не будет, – возразила Чейз.

Пробуя другие маневры Тристана, Чейз начала атаковать «Пегаса». К тому моменту, как ей удалось четыре раза поймать Сильф в прицел, она почувствовала себя гораздо лучше. Отмахнувшись от протестов Сильф, она согласилась в следующей стычке дать атаковать «Пегасу».

Чейз начала отсчет:

– Раз, два…

– Три! – прервал ее голос Тристана.

«Феникс» пронесся мимо так стремительно, что Чейз только через несколько секунд опомнилась и устремилась за ним. Забыв про Сильф, она погналась за Тристаном. Она настигла его на трех Махах: он несся над зеленовато поблескивающим Великим озером. Его негромкий смех заполнил эфир.