Дебаггер - Владимир Венгловский

– Уже? – удивилась Илва.

– Вы разве не слышали объявление? – поднял правую бровь Ефимовский. – Всем же сообщили, что сегодня в двенадцать начнется война, а после произойдет установка нового аддона.

У городских стен суетились поселенцы. К укреплениям за пределами города выкатывались пушки. Вскоре бродяги, которым повезет добраться до берега, высадятся, и начнется рукопашный бой.

– Выходит, мы теперь враги? – спросила Илва.

– Это всего лишь игра, – сказал я. – Никто же нас не обязывает.

– Хорошо, – улыбнулась Волчица, – иначе я попыталась бы убить тебя, и ты бы меня застрелил. А Вот ударил бы тебе в спину своим диском.

– Берегись! – закричал Ефимовский.

Вот развернулся, и в воздухе просвистел диск на цепи, вылетевший из механической сколопендры на его руке. Раздался звук удара, а затем шипение и клекот. Я обернулся, срывая со спины мушкетон, чтобы успеть заметить, как в кустах чертополоха исчезает огромный змеиный хвост. На тропинке пузырилась зеленая кровь чудовища.

Ламия! Я выстрелил в направлении скрывшегося монстра. Картечь срезала ветки на кустах. Наступила тишина, в которой слышалось лишь цоканье лапок сматывающей цепь сколопендры. На тропинку с писком выскочила белая мышь, поднялась на задние лапы, испуганно глянула на нас и скрылась в чертополохе.

– Она здесь, – прошептала сжимающая арбалет Илва.

Через мгновение на нас обрушилась ламия. Чудовище выпрыгнуло из кустов так стремительно, что среагировать никто не успел. Упал сбитый с ног Ефимовский, длинный, с костяной иглой на конце хвост закрутился вокруг бродяги, а меня прижало к земле тяжелое, покрытое чешуей тело монстра. Но прежде чем челюсти ламии сомкнулись на моем лице, я успел выхватить кинжал и вонзить острие в ее раскрытую пасть. По клинку потекла зеленая кислота и с шипением закапала мне на грудь.

Ламия лишь отдаленно напоминала статую женщины-змеи из древних подземелий. Статуя была по-своему красива, во всяком случае, выше пояса. А напавшая на нас бестия представляла собой лишь уродливое подобие человека. Почти безгубый рот с выпирающим частоколом зубов наводил на мысль о глубоководной рыбе, вытащенной на берег. Правый глаз смотрел змеиным вертикальным зрачком. Вместо левого зияла свежая рана. Остро пахло мускусом.

Но разглядывали мы друг друга лишь мгновение.

– Иш-ш-ш-раг!

Илва с криком вонзила нож в шею чудовища, и вышедшее острие остановилось в нескольких сантиметрах от моего лица. Я сбросил с себя ламию, вскочил на ноги, выхватил многозарядный пистоль. Ламия билась на тропинке, ломая кусты. Едва поднявшийся на ноги Ефимовский вновь упал от удара ее хвоста. Костяной шип разорвал его багровый плащ. Вот взмахнул клинком, но задел ламию лишь острием, оставив на ее теле неглубокую рану. Тогда я выстрелил. Раз, другой, третий – древний пистоль дергался в руке, и пули входили в тело монстра. Три единицы урона, шесть, четыре… Ламия изогнулась, зашипела и затихла. В воздухе радужными блестками оседала чешуя.

– Зараза, – сказал Ефимовский, поднимаясь в полный рост.

Между пальцами он перебирал карту с заклинанием. Вот подошел к ламии и нагнулся с намерением отрезать ей голову.

– Некогда, – бросил я.

Бродяга пожал плечами, и выскользнувший клинок вновь исчез в теле стальной змеи.

– Обычно ламии не подбираются так близко к городу, – прошептала Илва. – Ее что-то вспугнуло.

Она тревожно прислушивалась. Один из шагоходов уже достиг берега, и десяток бродяг столкнулись с поселенцами. До нас доносились далекие выстрелы, крики и лязг железа. Но Илву тревожил другой звук, который я тоже услышал, – сквозь кусты по направлению к городу ломился кто-то большой и тяжелый. И мы находились у него на пути.

– Смотрите! – закричала Волчица.

Прямо на нас мчались два преобразившихся для бега ловчих. Сейчас они мало походили на деревья и напоминали скорее огромных бронированных львов. Ветви-отростки торчали на их шеях, словно гривы. Позади ловчих бежал отряд вооруженных эльфов, среди которых я заметил смуглого рубаку, погибшего в городе от рук бродяги. Но кроме мужчин, там была еще женщина.

– Ишраг! – зарычала Илва. – Жалкая трагш!

Из кустов выпрыгнул мастаф и замер у ее ног.

– Возьми ее! Трагш! – скомандовала Волчица, и пес черной тенью метнулся в кусты. – Это моя мать! Та, что принесла меня в жертву!

Бежать было бесполезно – ловчие стремительно приближались, и нам оставалось лишь драться. Один из них – более крупный, с наростами на голове в виде бараньих рогов, вырвался вперед.

– Этот твой! – выкрикнул Ефимовский. Он улыбался – опасность доставляла ему удовольствие.

Я прицелился в ловчего из пароэфирного ружья. Вот отвел клинок и замер словно статуя – спокойный и готовый к бою. Илва сжалась, подняв арбалет.

– Та, что меня убила. Я ведь давно мертва, – шептала она. – Я давно мертва.

Она выпрямилась, и ее глаза закатились, став белыми.

Прицельный выстрел! Пуля ушла немного выше и срезала ловчему рог. Монстр остановился, помотал головой и заревел. Второй зверь налетел на Вота, и они кубарем покатились по земле. Я выстрелил повторно. Вновь неточно! Пуля попала монстру в переднюю лапу, но его это не остановило. Илва упала и выгнулась, царапая землю пальцами. Вдали, среди отряда эльфов, послышались крики и звон мечей – Волчице удалось взять под контроль темнокожего эльфа. Тот прикончил ударом в спину одного из собратьев и теперь отбивался от троих из них.

– Почему не колдуешь?! – закричал я Ефимовскому, и в этот момент на меня набросился однорогий ловчий.

Перед тем как его лапа должна была снести мне голову, я успел выстрелить и на этот раз попал прямо в сердце.

«Нанесен критический урон 25».

Ловчий заревел и рухнул на землю. Сражающийся со своим противником Вот вскочил на ноги, но новый удар отбросил его к обрыву. Бродяга мгновение балансировал на краю, стоя среди побегов ползуна, а затем свалился в пропасть. Ефимовский, смеясь, бросил карту в чудовище. Ловчего подняло над землей, и он повис, растопырив лапы, беспомощно вертя головой.

Со стороны врагов прилетело несколько стрел. Одна из них впилась в спину ловчему с тем звуком, с которым пробивают древесину, вторая просвистела возле моей головы.

– Уходим! – закричал я, бросаясь к Илве.

– Не спеши, – рассмеялся Эс Бэ. – Испортишь все веселье.

Он повел рукой, и от его движения нога ловчего оторвалась и отлетела в сторону, оставляя в воздухе кровавый след. Ловчий заревел, из его рта вырвались клочья пены.

– Возьми ее, – шептала бьющаяся на земле Илва. – Перегрызи ей горло.

Белоголовый эльф сражался со своими же собратьями. Где-то среди фехтующих прыгала тень мастафа.

– Убей ее! Убей сейчас же, – стонала Волчица.