Королева придурочная - Галина Врублевская

Приоткрылась дверь квартиры напротив. Из нее высунулась физиономия незнакомого Родиону старика:

– Вы что барабаните, молодой человек? Вам кто нужен?

– Ксения Игоревна или ее дедушка, Андрей Миронович.

– Нет никого. Уехали. Мироныч заходил ко мне перед отъездом попрощаться. В какой-то санаторий уехали. Мироныч сказывал, что внучка его там работу нашла. Название вылетело из головы: «Шторм» или «Ветер».

– Может, «Волна»?

– Вот, вот – «Волна». Я говорю Миронычу…

– Спасибо, извините за беспокойство. Родион поблагодарил словоохотливого старика и, почти не касаясь ступеней, полетел вниз по лестнице.

На работе Родион сразу зашел к начальнику – испросить кратковременный отпуск для поездки в санаторий. Начальник выдержал паузу, холодно посмотрел на подчиненного, затем уткнулся в какую-то тетрадку:

– За последние полгода вы, Родион Алексеевич, уходили с работы, э-э-э… больше десяти раз. Это уже ни в какие ворота не лезет… Вот: по личным делам… по личным делам… в связи с посещением поликлиники…

– А вы учли в своей тетрадочке, уважаемый шеф, сколько раз я оставался сверхурочно? Сколько раз выезжал в отдаленные места области? Кажется, я не сорвал ни одного задания! Каждая фирма, где я проводил настройку аппаратуры, снова желает именно меня!

Главный принцип начальства – каждого работника считать виноватым с поводом или без повода. А тут повод, несомненно, был. Шеф продолжал распекать ведущего инженера Стрельцова:

– Да, признаю, вы – крепкий специалист, но поведение ваше иначе как разгильдяйством не назовешь! Фигаро здесь, Фигаро там. Не лучше ли вам, Стрельцов, подать заявление не на отпуск, а на увольнение?

– На увольнение? – переспросил Родион и потянулся к стопке бумаге, лежащей на тумбочке рядом со столом начальника. – Хорошо. Разрешите чистый лист?

Шеф изменился в лице. Он хотел только припугнуть компьютерного гения, а он вон каким принципиальным оказался! Начальник дал задний ход:

– Шучу, шучу, Родион Алексеевич. Отгулы так отгулы, пишите заявление. Вам на сколько дней? Только можно вас покорно попросить задержаться с отпуском до конца недели? Вы сами понимаете, какой у нас аврал. Вашу работу мне передать некому.

Родион кивнул и пошел работать. Хорошо, он поедет к Ксении позже.

На уговоры Алины вернуться работать в санаторий «Волна» Ксения поддалась не сразу. Редко кому хочется второй раз входить в ту же реку. С санаторием у Ксении были связаны далеко не лучшие воспоминания. Особенно с тем, что напоминало о Жарковском. Но исполнительные приставы уже выставили главврача Жарковского и его администрацию за ворота. Алина разрисовывала в ярких красках будущее Ксении. Говорила, что у нее в новом пансионате пожизненного содержания будут постоянные пациенты, добропорядочные лица преклонного возраста. И – не суеты, не мельтешения лиц, так осложняющих жизнь в обычных санаториях. Ей будет предоставлена хорошая квартира, зарплата. Дед и сын окажутся рядом, под ее присмотром. А когда мальчику придет пора поступать в школу, ежедневно служебный автобус будет отвозить туда его и других детей служащих. Алина умолчала лишь о том, что и Вадик, бывший муж Ксении, получил приглашение на работу в этот пансионат.

Ксения размышляла, взвешивая все «за» и «против». Последней гирькой, перевесившей в пользу решения согласиться были непрекращающиеся звонки на ее номер. Стоило ненадолго включить телефон, как незнакомые мужчины, отыскавшие в интернете ее данные, начинали названивать ей. На вопрос Ксении, удалось ли Алине выяснить что-то на этот счет, та смущенно отвела глаза и ответила, что пока не в силах справиться с этим делом. Конечно, можно было обратиться на телефонную станцию, и еще куда-то, но все это требует времени и сил. К тому же, отдельные, наиболее настырные соискатели уже пару раз приходили к ее квартире, разузнав через какие-то базы ее адрес. Отъезд снимал проблему полностью. И конечно, Ксению устраивало, что дед будет под ее присмотром весь день. Раз в два-три часа она сможет забегать домой.

В главном Алина не обманула: и условия проживания, и работы оказались отличными. Она получила благоустроенную квартиру из двух комнат на первом этаже здания для администрации. Прежде здесь жили главный бухгалтер, начмед и старшая медсестра. Проектировалось здание с курортным размахом, даже на первом этаже вдоль окон тянулись балкончики для отдыха и приема солнечных ванн. Дед, потеплее закутавшись, сидел здесь и разглядывал проходящих мимо сотрудников. Ксения среди рабочего дня наведывалась к нему. Никитку по утрам шофер автобуса увозил в детский сад.

На первых порах на Ксению обрушилось много работы. Во-первых, от нее требовалось составить планы профилактических мероприятий для будущих постоянных клиентов, подготовить список аппаратуры для переоснащения физиотерапевтического кабинета. Во-вторых, она вела текущий прием клиентов, уже поступивших в пансионат. И, наконец, так как большая часть старого персонала была уволена, а штат не укомплектован, Ксения работала и за сестру, отпуская физиопроцедуры в своем отделении.

Едва Ксения приступила к работе, новый хозяин пансионата, Александр Руст, вызвал ее для обстоятельной беседы. Она немного трусила, ведь ей предстояло разговаривать с суровым олигархом, одержавшим в борьбе за санаторий убедительную победу. Ксения отгоняла от себя мысли о том, какими средствами эта победа была одержана при этом. Она помнила холодный взгляд и непроницаемое лицо на портрете, висевшем в комнате Алины. Но с Ксенией новый шеф держался на удивление корректно.

Александр Руст, как многие из крупных бизнесменов первой волны, сделал себя сам. Он закончил инженерно-экономическую академию и успел защитить диссертацию, прежде чем бизнес поглотил его полностью. Он давно забыл распределения Гаусса и прочие премудрости экономической науки, зато овладел приемами светского этикета и дипломатии. На новом поприще это было важнее, чем формулы и графики. Для аналитической работы Руст нанимал специалистов, но выстраивать отношения с сильными мира – было его обязанностью. В зависимости от ситуации он мог предстать в любой роли: промышленника, финансиста, уголовника или дипломата. Перед Ксенией он играл роль обаятельного мужчины.

Не только подчиненные, даже Алина не узнали бы в пылком рыцаре делового человека с приклеенной к лицу маской брезгливой сухости. Ксения была поражена несходством этого человека с собственным портретом. Да, лицо простоватое, некрасивое, но какие глаза! Они прояснялись и темнели одновременно, когда он разговаривал с ней. Они жили собственной, отдельной от лица жизнью. Руст взял двумя руками стул, придвинул его Ксении. Затем присел напротив, у маленького столика, приставленного буквой «Т» к его массивному столу. Спросил, довольна ли она жильем и оплатой.

Ксения, хотя и поддалась обаянию необычных глаз, была настороже. Она уже обожглась мнимым гостеприимством Жарковского, и теперь боялась доброты начальников. Руст заметил ее скованность:

– Только, ради бога, Ксения Игоревна, не смотрите на меня как на начальство. Не надо подобострастия, поддакивания. Мы с вами коллеги, начинающие важное дело. В России практически нет пансионатов такого уровня для содержания пожилых людей, все приходится начинать с нуля. Сейчас мы поработаем вместе, но как только наладим процесс, я должен буду вернуться в Москву.