Вторая эра машин - Эрик Бриньолфсон

Помимо размеров благосостояния, изменилась и картина распределения доходов. Верхний 1 % населения за период с 1979 по 2007 год увеличил свой доход на 278 %; при этом у семей со средним уровнем дохода он вырос всего на 35 процентов. В тот же период верхний 1 % населения получил более 65 процентов всего дохода в США. Согласно данным Forbes, совокупная чистая стоимость активов 400 самых богатых американцев достигла рекордных двух триллионов долларов в 2013 году, то есть более чем удвоилась с 2003 года.[230]

Медианный доход почти не вырос с 1979 года и даже начал падать с 1999-го. Однако это не было связано с остановкой роста общего дохода или производительности в Америке; как мы уже видели в главе 7, ВВП и производительность демонстрировали впечатляющий рост. Скорее, эта тенденция отражает значительные перемены в распределении выгоды от этого роста.

Возможно, это лучше всего видно при сравнении среднего дохода с медианным. В нормальных условиях изменения среднего дохода (общей величины дохода, поделенного на общее число участников исследования) не слишком отличаются от изменений медианного дохода (дохода человека, находящегося точно в центре распределения доходов, где одна половина получает больше него, а вторая – меньше). Однако в недавние годы эта тенденция сильно изменилась, как показано на рис. 9.1.

Как это получилось? Вот простой пример. Десять сотрудников банка пьют пиво в баре. Каждый из них зарабатывает 30 000 долларов в год, соответственно, и средний, и медианный доход этой группы равен 30 000 долларов. В бар заходит генеральный директор банка и заказывает себе пиво. Теперь величина среднего дохода в группе взлетела до небес, однако медианное значение не изменилось. В целом, чем больше неравенство в доходах, тем сильнее среднее значение будет отклоняться от медианного. И это происходит не только в нашем гипотетическом баре, но и в Америке в целом.

В период 1973–2011 годов медианное значение почасовой заработной платы почти не изменилось – оно росло всего на 0,1 процента в год. Однако, как сказано в главе 7, производительность в течение этого периода росла в среднем на 1,56 процента в год, понемногу ускоряясь до 1,88 процента с 2000-го по 2011 годы. Основная доля роста производительности вызывает сопоставимый рост величины среднего дохода. Причина, по которой медианный доход рос настолько медленнее, связана в основном с повышением неравенства.[231]

Рис. 9.1. Реальный ВВП и медианный доход на душу населения

За последнюю пару десятилетий мы были свидетелями изменений в налоговой политике, роста международной конкуренции, очевидно неэффективных действий правительства и махинаций на Уолл-стрит. Но, глядя на результаты исследований, мы приходим к заключению, что ничто из этого не может считаться основным драйвером роста неравенства. Скорее, этим драйвером становятся экспоненциальные, цифровые и комбинаторные изменения в технологиях, пронизывающих всю нашу экономическую систему. Это подтверждается и тем фактом, что одни и те же тенденции проявляются в большинстве развитых стран. К примеру, в Швеции, Финляндии и Германии неравенство с точки зрения доходов росло в последние 20–30 лет быстрее, чем в США.[232] Поскольку изначально в этих странах уровень неравенства был значительно ниже, то сейчас доходы там все равно распределены более равномерно, чем в США, однако эта тенденция проявляется во всем мире, невзирая на различия в государственных системах, правительственной политике и культуре.

Как мы и утверждали в нашей предыдущей книге «Наперегонки с машиной» (Race Against the Machine), эти структурные экономические изменения привели к созданию трех пересекающихся пар победителей и проигравших. В результате доля в экономическом «пироге» растет не у всех. Первые две группы победителей – это те, кто смог накопить в значительных объемах правильные основные фонды, представляющие собой обычный капитал (оборудование, строения, интеллектуальную собственность или финансовые активы) или же человеческий капитал (обучение, образование, опыт и навыки). Подобно другим формам капитала, человеческий капитал представляет собой актив, способный создавать поток дохода. Хорошо обученный водопроводчик может ежегодно зарабатывать больше, чем неквалифицированный рабочий, даже при одном и том же количестве часов работы. А третья группа победителей состоит из суперзвезд, обладающих талантом – или удачей.

В каждой группе цифровые технологии повышают экономическую отдачу для победителей, а остальные участники начинают играть меньшую роль и, соответственно, получают меньшее вознаграждение. Величина общего выигрыша победителей оказалась выше, чем потери всех остальных. Это отражает факт, который мы уже обсуждали ранее: в целом в экономике выросли и производительность, и общий доход. Но даже такие хорошие новости вряд ли способны утешить отстающих. В некоторых случаях доходы, какими бы высокими они ни были, концентрировались в руках сравнительно небольшой группы победителей, ухудшая положение большинства других людей.

Самая простая модель, которую используют экономисты для объяснения влияния технологий, рассматривает их как простой мультипликатор всего остального, повышающий общую производительность для всех в равной степени.[233] Эта модель может быть описана математическими уравнениями. Она используется в большинстве вводных курсов по экономике и закладывает основу для распространенного – и до недавних пор казавшегося довольно разумным – представления о том, что прилив в форме технического прогресса поднимает все лодки, то есть повышает продуктивность всех работников, и, следовательно, они становятся более ценными. Если технология является таким мультипликатором, экономика может ежегодно повышать результаты, сохраняя прежний объем входящих ресурсов, включая труд. В рамках этой базовой модели технология оказывает равное влияние на все виды труда, что означает, что любой отработанный час приносит больше дохода, чем прежде.