Истории приграничья - К.Ф. О'Берон

своего коня. Несмотря на сопровождавшие подъём резкие движения и толчки, Фло-Даург уже не застонал. Лёжа ничком на спине лошади, он лишь тяжело, с хрипением, дышал. Дерел привязал сотника к седлу верёвкой, взятой в седельной сумке. Убедившись, что раненый не свалится, постоял, прислушиваясь.

Порывы ветра трепали листву, где-то поблизости каждые три-четыре удара сердца повторялся унылый посвист сплюшки.

Успокоенный отсутствием звуков человеческих голосов, шагов, шороха раздвигаемых ветвей — всего, что могло свидетельствовать о погоне, рыцарь взял лошадь под уздцы и тихонько двинулся по ночной чаще.

Во время суматошной скачки по лесу — сначала в погоне за сотником, а после, уходя от кочевников, — Дерел перестал понимать, в каком направлении находится Эмайн. Поэтому он просто шёл, надеясь выйти на поляну или опушку леса, откуда мог разглядеть звёзды.

Доро́гой пограничник размышлял об увиденном. На поляне он не заметил ни женщин, ни детей, следовательно, это не могло быть стоянкой племени. А множество мужчин, собравшихся вместе, означало только одно — набег.

Ук-Мак задумался, на что могли нацелиться варвары. Ответ пришёл незамедлительно — Дубровница.

Небольшая деревенька, расположенная совсем рядом с границей, выросла из хутора, заложенного бывшим ратником Мерном, по прозвищу Отшельник. Место он выбрал поистине чудесное: прямо на хуторе били чистейшие ключи, вокруг простирался лес, богатый зверьём, грибами и ягодами. Поначалу Отшельник не хотел, чтобы поблизости от него селились люди. Но после нападения кочевников, от которых спасся чудом, понял, что с соседями жить безопаснее.

Когда появилось селение, Мерн стал старостой. Характер у него был скверный, но порядок в Дубровнице старый солдат умел поддерживать. Когда же Отшельника на охоте задрал медведь, и старостой сделался Крейн, правила, установленные Мерном, начали нарушать. Среди прочего дома стали ставить теснее, а иные и вовсе построили вплотную к тыну, за что, в конце концов, и поплатились. В селении загорелась изба, огонь переметнулся на другую — так и добрался до ограды. Именно для того, чтобы починить защитную стену и отстроить дома, мужики и валили лес под охраной пограничников. И если лазутчики варваров вызнали, что в деревню можно войти, как в шатёр степняка — быть беде. А узнать могли: возле границы постоянно шныряли разведчики разных племён, и зарево пожара далеко было видать.

Дерел, погруженный в невесёлые мысли, хмурился. Требовалось поскорее предупредить командира заставы — она к Дубровнице ближе всего. Мужики в деревне, конечно, бедовые — другие в приграничье не живут, — и наверняка дозор выставили в бреши. Но без солдат стольких кочевников не удержат…

Неосознанно рыцарь ускорил шаги.

Услыхав шорох где-то слева, Ук-Мак замер, вглядываясь в темноту и зажимая морду лошади. Спустя некоторое время, убедившись, что им ничего не грозит, вынул флягу. Обнаружив, что воды осталось немного, решил сперва напоить Фло-Даурга.

Нащупав голову сотника, Дерел почуял неладное. Поспешно приблизив ухо к лицу Фло-Даурга, он не смог расслышать дыхания. Уже приняв неизбежное, снял перчатку и прикоснулся к шее: сердце дворянина не билось, а кожа стала гораздо прохладнее, чем следовало.

— Дурак ты, Фло-Даург, — с сожалением пробормотал Ук-Мак. — Но коли успеем донести о кочевниках и спасём деревню, значит, это боги тебя направляли и гибель твоя не зазря.

Рыцарь напился, слушая звуки ночного леса. Запихнув флягу обратно в седельную сумку, провёл ладонью вдоль морды лошади, нашарил повод и вновь двинулся через мрак.

К опушке Ук-Мак вышел примерно в полночь. Впереди, пробиваясь сквозь кустарник и ветви дубов, виднелось ровное, бледное, почти призрачное сияние. Поначалу рыцарь решил, что это луна. Но вскоре остановился, осознав, что желтоватые лучи — вовсе не лунный свет. Не было это и отблесками костра: Дерел мог поспорить на любую сумму и непременно бы выиграл.

Привязав повод к дереву, Ук-Мак крадучись двинулся навстречу загадочному огню. Приблизившись к самой границе леса, он, вытянув руку, медленно сдвинул ветки куста в сторону и оцепенел.

Прямо перед ним в воздухе висело большое каменное здание.

Выглядело сооружение необычно. На массивное круглой плите, толщиной локтя в три и диаметром в тридцать-сорок шагов, возвышалась широкая цилиндрическая постройка. Её обегал ряд колонн, образуя галерею. На колонны опирался ещё один каменный диск, служивший основанием для сферического купола.

Больше конструкции рыцаря поразил материал, использованный неизвестным зодчим — редкая песочная яшма, жёлто-коричневая, с тонкими чёрными прожилками. При этом казалось, что парящее над травой строение высекли из одной исполинской глыбы. Нигде не было видно ни стыков, ни щелей — ничего, что выдавало бы места соединения элементов: одни поверхности просто перетекали в другие. В довершение, каждая пядь камня светилась.

Оглядевшись по сторонам, рыцарь покинул убежище и неторопливо приблизился. Осторожно прикоснулся к идеально отполированной яшме. Убедившись в реальности здания, двинулся вдоль кромки, желая рассмотреть его со всех сторон.

Через двенадцать шагов Дерел увидел широкие ступени, вырезанные в нижней плите. Самая первая находилась на уровне его глаз. Несколько ударов сердца воин смотрел на неё, разом позабыв о решении обогнуть строение. Уцепившись за край, подтянулся и забрался наверх, царапнув гладкий камень железной чешуёй доспеха.

Поднявшись по ступеням, рыцарь остановился меж двух колонн и заворожённо уставился на ближайшую. Абсолютно ровная, без единой погрешности, она походила на сгустившийся столб света. Поверхность покрывала филигранная резьба: казалось, изображённые на колонне извивающиеся драконы едва заметно шевелятся. Дерел прикоснулся кончиками пальцев к выпуклым картинкам. Его глаза удивлённо расширились: яшма была тёплой, чуть скользкой и совершенно гладкой. Не веря ощущениям, пограничник провёл ладонью вверх-вниз, но так и не сумел нащупать ни малейшей царапинки, не говоря уже о резном рельефе.

Это оказалось не единственной странностью. Стоило на миг отвести взгляд — и рисунок тут же неуловимо менялся. Когда рыцарь смотрел вновь, в нём жила уверенность, что изображение то же, что и несколько мгновений назад: разве там были не эти чудесные заморские птицы? Но в глубине души трепетало неясное чувство обмана. Разум не мог этого выносить, и воин поспешно отвернулся.

Прямо напротив ступеней виднелся вход, выполненный в виде широкой стрельчатой арки. Обрамлявший ее выпуклый наличник также был украшен резьбой. И здесь узоры