Приказ простой… - Георгий Лопатин

рук» из рэксов, не дай бог если он разочаруется в своем «хозяине», посчитает слабым и тем более отступником от дела которым он живет служа этому «хозяину» — порвет. Нанесет внезапный смертельный удар пользуясь своей близостью. Рэксы все-таки не псы безусловно верные хозяину прощающие ему все закидоны, а лишь слегка прирученные хищники, они верны пока хозяин силен и ведет туда, куда хочет сам рэкс. Но стоит только ослабнуть или сменить маршрут…

А вот остальных еще надо «проковывать», уплотняя внутреннюю структуру и «шлифовать».

Киборгин вообще-то хотел начать формировать команду несколько позже, года через три-четыре, когда в Союзе появятся первые предпосылки, но получилось так как получилось. Да и грех отказываться от подвернувшейся такой шикарной возможности, тем более что четкого плана на этот счет не имелось, так, лишь общие наброски и не более того, и получилось бы ему зацепить людей — это еще на воде вилами писано. А тут такой мощнейший удар по мозгам и он либо морально сломает этих ребят, либо заставит ударить в ответ по жизненным обстоятельствам и начать процесс перерождения. Главное, чтобы не переродились в чудовищ, а такое увы тоже возможно.

Глава 13

* * *

Как и было в прошлый раз в Панджшерском ущелье в населенном пункте Руха оставили 322-й пехотный полк 8-й дивизии вооруженных сил ДРА. Но всем было ясно, что это все ни о чем, «зеленых», коих от полка в реальности едва насчитывался батальон, быстро выдавят из ущелья, как только вновь объявится Ахмад Шах и вновь соберет свою армию.

«Это если в этот раз ничего не изменится в его стратегии», — подумал Анатолий.

Морских пехотинцев забрали вертолетами, но по ошибке привезли не в Баграм, где их вроде как должен был ждать самолет, чтобы отвезти обратно в Герат, а на аэродром Кабула.

Оказаться рядом со столицей, что называется на расстоянии вытянутой руки и не побывать в ней это было слишком, так что ничего удивительного в том, что лейтенанты насели на своего капитана с просьбами обратиться дальше по инстанции дабы им всем разрешили прогуляться по городу. Капитан Аникеев тоже не был чужд ничему человеческому и пошел навстречу пожеланиям своих подчиненных. С кем-то переговорил.

Командование на радостях от успешно завершенной операции расщедрилось на разрешение, даже машину «буханку» выделило с водителем и сопровождающим в звании капитана, что объяснил им, где можно ходить, а куда лучше не соваться ни при каких обстоятельствах, ибо потом просто не найдут даже останков.

— Приготовленное местными не жрите, специально не отравят, но сами потравитесь. Антисанитария страшная. Посуду моют в канавах в которую срут и ссут. Местные к заразе привычные, хотя тоже болеют всякими кишечными палочками, ну а нам вообще кирдык, тиф и гепатит валит со страшной силой. Несколько тысяч человек уже слегло… Не разделяемся. Одному никуда не ходить, даже вдвоем не стоит. К женщинам не подходить и даже не заговаривать, особенно с теми, кто в своих балахонах ходит, мы для них неверные, тронете — обесчестите и ее муж, брат, отец вас обязан будет зарЭзать. Я не шучу. Если что, прорывайтесь к посольству, — жизнеутверждающе закончил он инструктаж, и укатил по своим делам назначив время, когда он их заберет с места высадки.

Стоило только морпехам остаться одним, как со всех сторон на них налетела стайка босоногих детей лет семи-восьми.

— Бакшиш! Бакшиш! — загалдели они.

— Такие мелкие, а уже взятки требуют, — усмехнулся капитан, ибо это слово все знали.

— Нет ничего! Пошли на хер! — отогнал мелюзгу Анатолий.

Стоило только разогнать мелкоту, как подступили ребята постарше.

— Джинса! Водка! Часы! Очки! Хаш! — стали наперебой предлагать они свои товары.

С непривычки офицеры растерялись. Лишь Киборгин уже зная, что к чему действовать стал привычно.

— Ты, — указал он на парня лет двенадцати, что предлагал очки. — Очки! Магазин! Веди!

— Толя⁈ — среагировал капитан.

— Сейчас всем очки купим. Иначе от них не отвязаться.

Пацаненок, работающий рекламным агентом и зазывалой, заспешил по улице и оглядываясь на клиентов — не сбежали ли, призывно махал рукой.

— А денег у тебя хватит?

— Хватит.

— Откуда?

— Трофеи. Надыбал малехо по старому казацкому обычаю.

— А у тебя в роду были казаки? — спросил командир взвода разведчиков.

— Ага. Амурские.

— Вообще-то их положено сдавать… — сказал капитан.

— Ну вот кем положено, те пусть и сдают. Или вам очки не хочется?

На это капитан промолчал.

— Но с вас небольшая услуга.

— Какая?

— Поработать носильщиками, раз мне не разрешили взять пару бойцов для такого дела. А то мне не только очки купить надо.

— А что еще?

— Кроссовки.

— Ладно. Кстати… что у тебя в сидоре? Явно же что-то тяжелое…

— Товар на обмен, — тяжело вздохнул Киборгин, понимая, что сейчас начнется.

— Что за товар?

— Трофеи…

Вот и лавка. Небольшая пристройка из сыромятного кирпича к дому. Едва в ней все поместились.

— Выбирайте.

Офицеры мяться не стали и начали присматривать себе солнцезащитные очки. Собственно выбор не столь уж и велик оказался, а потому долго не провозились.

Анатолий так же присмотрел себе зеркальные очки и попросил продавца:

— Еще двадцать таких же.

— Куда тебе столько Толян? Фарцевать в расположении станешь?

— Нет. Подарю, чтобы не завидовали.

Потом снова обратился к продавцу:

— Мотоциклетные очки есть?

Тот не понял. Пришлось изображать пантомиму изображая байкера, а потом и вовсе рисовать то, что ему надо.

— Да-да! — обрадовался он.

Кому-то прикрикнул за ширму и показал жестами, что сейчас все будет.

— Зачем тебе? — снова спросил капитан.

— От пыли защищаться. А то на броне кататься, то пылища глаза станет забивать.

Наконец появился еще один парень постарше, явно сын продавца, фамильное сходство, что называется на лицо, с большой коробкой в руках. Там оказалось несколько десятков этих очков не то мотоциклетных, не то летчицких, что использовали пилоты во время Второй мировой войны.

— Давай все.

Пришлось поторговаться, а то на восточных базарах без этого никак, так и норовят наколоть завышая цену в несколько раз.

Сбив цену до приемлемого уровня, упаковав очки в газетные свертки и положив их в пустой мешок, коий Киборгин отдал одному из лейтенантов, он подозвал паренька-зазывалу, помахав перед ним купюрой в десять афгани.

— Эй бача… оружейный