Сто боев - сто побед - Максим Шахов

Кащеев и Алена вроде бы невзначай приблизились к туалету. Здесь Кащеев с улыбкой посмотрел на спутницу:

– Кстати! Тебе носик припудрить не надо?

– Да нет, я же в ресторане припудрилась!

– Ну а я схожу! А то неизвестно, на сколько затянется это представление!

Алена кивнула и протянула руку:

– Давай, Гриш, пакет!

– Да ладно, – махнул рукой Кащеев. – Он же не тяжелый…

Алена не стала настаивать, тут же потянувшись к сумочке за сигаретами. Кащеев направился к входу в платный туалет, обозначенный буквами «WC». Буквы были перечеркнуты крест-накрест, под ними было написано «МЖ» и «Нато нет!»

Кассирша платного туалета Дворянской набережной восседала в своей застекленной кабинке с видом императрицы Екатерины. Из окошка свисала полоска грязно-серой туалетной бумаги. Рядом стояла табличка с надписью: «Не больше 25 см в одни руки!» Над окошком красовалось: «Услуги платные. Стоимость 3 грн.».

Кащеев извлек из кармана кошелек и сунул в окошко купюру. Ее величество Екатерина со своего трона подозрительно окинула взглядом его пакет и трубным гласом неудовлетворенной женщины изрекла:

– Только бутылки мне в унитаз не бросать!

– Я не буду, – заверил Кащеев.

Императрица милостиво сгребла купюру и просунула в окошко жетон со сдачей. Кащеев бросил жетон в щель раздолбанного турникета и прошел к мужскому отделению. Стены кабинки, в которую он нырнул, были исписаны частными объявлениями типа «даю-беру». Кащеев заперся, после чего посмотрел по сторонам. Некоторые особо рьяные авторы настенных объявлений имели привычку еще и подглядывать в кабинки. Пока что «наблюдателей» не оказалось, но бдительность Кащеев терять не собирался. Свидетели ему были абсолютно ни к чему.

Повесив пакет на чудом сохранившийся крючок вешалки, Кащеев извлек из него куклу Мони. Еще на набережной у лотка он убедился, что внизу куклы имеется лючок для доступа во внутреннюю полость. Открыв крышку лючка, Кащеев увидел стандартный держатель для батареек. Времени на его демонтаж и последующую акцию не было, и Кащеев сделал такое, от чего торчащую на застекленном троне при входе в туалет императрицу Екатерину наверняка бы хватил удар.

Вытащив батарейки, Кащеев бросил их в унитаз. Те утонули с булькающими звуками. Кащеев достал складной нож и выковырял сам держатель с проводками. Его он тоже сбросил в унитаз. Делал это Кащеев вовсе не из вредности, а из чисто прагматических соображений – чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Ведь при любом более-менее серьезном преступлении милиция и спецслужбы в обязательном порядке осматривают все урны и мусорные баки в округе. Конечно, намного надежнее было бы покрыть пальцы лаком, но Алена это наверняка бы заметила. А Кащееву сейчас лишние вопросы были абсолютно ни к чему.

Ловко орудуя лезвием ножа, он быстро выпотрошил мини-Моню до конца. В унитаз полетели фрагменты звуковоспроизводящего устройства. Управившись с этим, Кащеев сунул игрушку в пакет и открыл свою барсетку. В ней лежало два мобильных телефона. Один Кащеева, обычный. Второй выглядел очень богато. Типа платиновый корпус был украшен бриллиантами. На самом деле платина была недорогим сплавом, а бриллианты – стеклянными стразами. Однако, чтобы понять это с ходу, надо было быть ювелиром. Но сейчас внешний вид второго телефона никакого значения не имел. Важна была его начинка. Кащеев ее быстро активировал, после чего телефон засунул внутрь мини-Мони. Чувствительным микрофоном вниз. Закрыв проем крышкой, Кащеев убедился, что телефон не болтается.

Сунув куклу в пакет, он слил из бачка воду. Запчасти смыло в канализацию, а вот тяжелые батарейки остались на месте. Но это большого значения не имело. И Кащеев отпер дверь кабинки…

– Стоп, мотор! – проговорил режиссер.

Оператор отник от камеры. Режиссер, сидевший за компьютером, щелкнул мышкой и сказал в микрофон:

– Перекур!

Супервайзер, расположившийся рядом с ним, облегченно поправил очки. Моня, стоявший перед камерой на прозрачной стеклянной лестнице, быстро повернул голову:

– Можно вставать?..

– Да! – кивнул супервайзер, поднимаясь из-за стола.

Моня спустился с прозрачной ступеньки на сцену. К нему тут же подскочили Лиза со Шварцем. Моня щелкнул пальцем:

– Сигарету мне, в темпе…

Шварц извлек из кармана и услужливо протянул Моне пачку, после чего поднес зажигалку. Моня затянулся, выпустив дым через нос, и посмотрел в сторону радужных арок.

Чтобы не подставляться под пули, Моня выложил Ялтинской киностудии кучу денег. Зато теперь он чувствовал себя в относительной безопасности. Ведь зрители с набережной лицезрели не его самого, а транслируемое спецтехникой цифровое изображение.

– Отличная работа! – проговорил подошедший супервайзер. – У вас просто талант! Я на вашем месте обязательно попробовал бы себя на большой сцене…

– Да мне и на этой неплохо, – повернул голову Моня. – Ну, что там дальше по вашему режиссерскому сценарию?

– Вы следующую сцену работаете в той же декорации! Так что в этом смысле никаких изменений. Ну а ваш партнер с каскадерской группой уже готовятся! – кивнул головой супервайзер.

Все оглянулись. Не хватавший звезд с неба третьеразрядный актер, которого подвизали на роль учителя Степана Анатольевича, уже успел перебраться на сцену. Специальную сбрую на него под одежду нацепили загодя. Теперь инструктор-каскадер подсоединял к ней прозрачный трос, а постановщик трюков что-то втолковывал актеру, показывая вверх, на лебедку.

– Всего доброго! – кивнул Кащеев туалетной императрице. Та ответом его не удостоила, но Кащеев не обиделся. Вынырнув на улицу, он быстро подошел к курившей в сторонке Алене.

– Ну, как настроение? – спросил Кащеев.

– Отличное! – улыбнулась Алена.

– Ну тогда, может, по чуть-чуть? – спросил Кащеев. – Чисто для поддержания тонуса?

– Ну для поддержания можно! – кивнула Алена.

В расположенном неподалеку баре со странным названием «ПотемкиЪ» они выступили по мартини. Кащеев то и дело заглядывал в глаза Алены влюбленным взглядом. Та принимала это за чистую монету. На самом деле он таким образом, как опытный врач-нарколог, контролировал степень опьянения своей спутницы. В его деле, как и в работе анестезиолога, это было очень важно. Доведя Алену до нужной кондиции, Кащеев, словно бы спохватившись, посмотрел на часы:

– Слушай! Мы так все пропустим! Идем!

Они вышли из бара и вернулись к плавучей сцене. Кащеев вроде бы невзначай спросил:

– А ты свою подругу, эту, как ее… давно видела?

– Лизу! Давно, – кивнула Алена. – С тех пор, как она у Мони оказалась…