Передышка в Барбусе - Юрий Никитин

— Да, гоже-гоже, — сказала Ликиябезнадёжно, — был сон и кончился... А так что?

Мрак смолчал. Лицо его было угрюмым, а челюсть выдвинулась,словно готовился к бою. Конь переступал с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывалв сторону ворот.

Дверь распахнулась, Мелигерда выскочила, как молодойолененок. И застыла, словно ударилась в ледяную стену, а сама превратилась вглыбу льда. На бледном лице глаза стали огромными, отчаянными.

Мрак вскинул руку:

— Прекрасная Мелигерда!.. Я не могу свернуть с дороги.Мне надо ехать.

Она шевельнулась с трудом, её тонкие руки прижались к груди.Все услышали её прерывающийся шепот:

— Как только ты выедешь за ворота... я умру.

Ликия сжала губы, не зря ж предупреждала, а Мрак громыхнул:

— Ты родилась в семье короля, Мелигерда. В отличие отпростолюдинок ты знаешь, что у мужчин есть долг.

— Я умру, — повторила она едва слышно. — Яумру, как только перестану тебя видеть...

Глаза заблестели, в них отразилось солнце. Ликия видела, какэти чистые озёра наполнялись влагой, затем запруда прорвалась, по бледным щекампокатились крупные, как жемчуг, слёзы.

Мрак шелохнулся в седле. Лицо его тоже было такое жебледное, а в глазах затаилась боль.

— Я вернусь, — выдавил он наконец.

Голос его был глухим, будто шёл из глубокой могилы. Ликиясжалась в седле, в этот миг она горячо сочувствовала плачущей принцессе и почтиненавидела надменного героя.

Слёзы всё так же безостановочно бежали по нежным щекам,капали на грудь. Безнадёжным голосом, лёгким, как дуновение ветерка, онаспросила:

— Когда?

— Придёт ночь, — сказал Мрак, — ты выйди ипосмотри на месяц... Он только зародился, совсем молодой... Но он ещё будетсветить, хотя бы краешком... когда мой конь заржёт под твоим окном!

Она вскинула голову. Солнечный свет упал на бледное лицо,трогательное и прекрасное в своей беззащитности, но не смог согнать печальнойтени. Мокрые дорожки блестели, а глаза расширились. Потом из груди вырвалсямучительный вздох:

— Да, только слабые следуют прихотям. Сильные исполняютдолг... Но я не только правительница! В моей груди девичье сердце. Как тольконочь поглотит последний краешек месяца, я умру... если твой конь не заржёт подмоим окном.

— Да, — сказал Мрак. Помолчал и повторил: — Да.Заржёт.

— Возвращайся поскорее! — сказалаМелигерда. — Волхвами было предсказано, что меня выдадут за героя,которого свет не видывал. И что я рожу ему множество сильных и красивых сынов!

Мраку показалось, что уже слышал это или похожее. Губы сусилием держал раздвинутыми, кланялся, кивал, воздевал руки. Ликия, у которойсердце разрывалось от жалости и сочувствия к обоим, выехала вперёд.

— Нам пора.

— Да, — повторил Мрак. Крупное лицо его застыло,как вырубленное из коричневого камня, но Ликии чудилась на нём душевная мука.Повторил ещё раз хриплым голосом: — Пора, Мелигерда.

За спиной принцессы появлялись и пропадали люди. Один по еёзнаку вынес ларец. Мелигерда открыла золотым ключиком. На свет появиласьрасшитая скатерть.

— Это тебе в дорогу, — сказала она. Даже в бледномлунном свете видно было, как щеки её налились тёмной краской, а голос отсмущения стал совсем тихим: — Невеста всегда дарит жениху скатерть...

Мрак сказал неуклюже:

— Зачем в дороге скатерть? Прости, нам пора...

— Это не простая скатерть, — сказала она уже живее. —Это скатерть-самобранка! У меня это просто... ну, память, что от отца к сыну...Ещё от первых богов! Ты только разверни её, когда на отдыхе. Не бог весть, вдавние времена ещё не знали перца, но зато яства из диковинных птиц и чудныхрыб, которых уже нет на свете...

Мрак с неловкостью отстранил подарок. Принцесса сразупобледнела, губы задрожали, а чудные глаза наполнились слезами. Мрак сказалнеуклюже, проглотив слова, готовые сорваться с языка:

— В пути всегда есть дичь.

— Но...

— А вдруг с твоей скатертью что случится?

Она сказала просто:

— Что тогда мне скатерть? Я сама умру.

Наступило тяжёлое, как горы, молчание. Ликия, страдая заобоих, протянула руку. Ткань показалась лёгкой, прохладной на ощупь, словно наладонь опустилась снежинка. Ликия молча сложила в седельную суму. Мрак натянулповод, но за спиной со двора донеслось гневное ржание. Двое могучих, как дубы,конюхов с великим трудом удерживали красного коня с оранжевой, какрасплавленное золото, гривой и таким же оранжевым роскошным хвостом. Конь трясголовой, уздечка звенела, звенели стремена, а металлические части седла мерцалиторжественно и таинственно.

Мелигерда медленно сняла с пальца большой перстень.

— Возьми. Пусть он постоянно напоминает тебе обо мне.Конь этот тоже твой... Он способен за одну ночь домчать тебя хоть в Артанию,хоть в Славию, а хоть даже в таинственный и страшный Вантит... Оставь Ликию сомной, хоть что-то у меня останется от тебя. Останешься, Ликия?

Ликия, поколебавшись, кивнула. Мелигерда смотрела на нихблестящими от слёз глазами. Ликия слезла с коня, подошла и обняла принцессу,такую маленькую, худенькую и, оказывается, жалобную и несчастную.

Мрак стиснул зубы, в груди было так горько, что едва невзвыл по-волчьи. Торопливо спрыгнул с белого коня и пересел на красного и сразуощутил разницу, потому что, если это конь, то до этого сидел на простой козе.Он подобрал поводья, вскинул руку в красивом прощальном жесте.

Стены домов понеслись навстречу. Темные массивные домапроскакивали по обе стороны, а над крышами висело послеполуденное солнце, яркаязнойная синь охватила небо от края и до края.

Мрак стискивал зубы, зажмуривался, пряча глаза даже от коня,не желая видеть белый свет, мерзавец, так сволочно врал, прямо в глаза врал, немог сказать правду... да и как сказать?

Конь нёсся как стрела, выпущенная из богатырского лука.Земля сперва мелькала под копытами, потом просто замерцала, словно тусклая водав сумерки. Дробный стук копыт участился и... затих вовсе. Встречный ветерраздирал рот, пытался выдавить глаза и выдрать волосы.

Далеко впереди показалась полоса деревьев, роскошные яворы.Он успел понять, что они у кромки воды, впереди широкая река, а конь несётсякак чёрт. Под брюхом внезапно оборвалась земля, а внизу страшно заблестелавода, от неё пугающе ударило холодом. Сердце оборвалось, он зажмурился, тут жеснова открыл глаза... Впереди возник берег, копыта со стуком ударили о твёрдое,тут же участили стук. Он оглянулся и успел увидеть убегающую за горизонт реку,линию деревьев.