Алая королева - Филиппа Грегори

— Возможно. Впрочем, я рад, что он сумеет обеспечить тебе и мальчику охрану, пока меня здесь не будет.

И снова я не сумела противиться желанию. Я шагнула к Джасперу, взяла его за лацканы колета, притянула к себе и внимательно посмотрела в его глаза. Он тут же обвил мою талию и крепко меня обнял.

— Как долго тебя не будет? — спросила я.

— Я же сказал: вернусь, как только соберу такую армию, с которой можно отвоевать Уэльс для нашего законного короля. Это моя земля! И мой долг — ее защищать. Мой отец и брат сложили за это головы, и я не допущу, чтобы их гибель оказалась напрасной.

Я молча кивнула, сквозь колет чувствуя жар его тела.

— Только не дай им убедить себя, что этот Йорк по праву занимает трон, — продолжал Джаспер настойчивым шепотом. — Можешь преклонять перед ним колено, делать ему реверансы и улыбаться, но всегда помни: королевский дом — это дом Ланкастеров, и, пока жив Генрих Шестой, у нас есть король. И пока жив его сын Эдуард, у нас есть принц Уэльский. И пока жив твой сын, у нас есть еще один наследник трона. Только не изменяй себе.

— Да, я никогда не изменю себе, — пообещала я, — и никогда в моей жизни не будет никого, кроме…

Где-то внизу по ступеням лестницы простучали каблуки, и я осеклась; этот звук заставил нас обоих вздрогнуть и отпрянуть друг от друга. А также напомнил, что мне давно следовало бы находиться за обеденным столом.

— Может, ты спустишься вместе со мной и пообедаешь с нами? — предложила я.

— Нет, — отказался Джаспер. — Будет лучше, если никто не увидит меня. Стоит Херберту узнать, что я здесь, и он окружит замок; не желаю подвергать тебя и ребенка опасности. Я поем в детской — мне принесут обед прямо туда, — а затем непременно приду на галерею поговорить с тобой и твоим мужем; ну а завтра утром мне пора в путь.

Тут я изо всех сил в него вцепилась.

— Но почему так скоро? Ведь необязательно уезжать завтра. Я и наглядеться-то на тебя толком не успела! Да и Генри наверняка захочет с тобой пообщаться…

— Я должен ехать. Чем дольше я остаюсь здесь, тем большей опасности подвергаетесь вы и тем больше вероятность того, что меня поймают. Теперь, когда мальчик с тобой, я могу оставить его с чистой совестью.

— А меня ты можешь оставить?

Он усмехнулся.

— Ах, Маргарита! Все то время, что мы знакомы, ты была женой другого мужчины. Вот и получается, что мне уготована роль всего лишь куртуазного любовника. Трубадура, воспевающего недоступную прекрасную даму. Но я не прошу о большем. Мне достаточно твоей улыбки и того, что ты поминаешь мое имя в молитвах. Я привык любить тебя издали.

— Но теперь получится как-то чересчур издали! — с детской обидой воскликнула я.

Джаспер промолчал, лишь нежно провел пальцем по моей щеке, стирая с нее одинокую, упавшую с ресниц слезинку.

— Как же я буду жить без тебя? — прошептала я.

— А я? — мягко отозвался он. — Но я никогда не позволю себе ничем тебя опозорить. Клянусь, Маргарита, на это я попросту неспособен. Ты вдова моего любимого брата; твой сын носит нашу славную фамилию. Я должен любить тебя и служить тебе, как подобает деверю. И в данном случае я лучше всего послужу тебе, если окажусь подальше отсюда, постараюсь собрать армию, отвоевать земли, по закону принадлежащие твоему сыну, и от его имени управлять ими, чтобы одержать победу над теми, кто прочит гибель его дома.

Прозвучал горн, извещая, что обед подан, и гулкое эхо, взлетевшее по каменной лестнице, снова заставило меня вздрогнуть.

— Тебе пора, ступай, — добавил Джаспер, слегка подтолкнув меня. — Позднее мы непременно встретимся на галерее. А мужу можешь потихоньку сказать, что я уже здесь.

Я начала спускаться по лестнице, но остановилась, оглянулась и увидела, что он уже вошел в детскую. Тогда я догадалась: старшая нянька маленького Генри и есть его доверенное лицо; теперь она принесет ему поесть, пока он будет сидеть у постели моего спящего сынишки. И ревность вновь уколола меня в самое сердце.

После обеда Джаспер действительно присоединился к нам в галерее.

— Завтра чуть свет я покину замок, — сообщил он. — У меня тут есть несколько человек, на которых я могу полностью положиться; они проводят меня в Тенби, где уже готов к отплытию корабль. Херберт ищет меня на севере Уэльса и вряд ли успеет сюда добраться, даже если сегодня кто-то доложит ему, что я здесь.

Быстро взглянув на мужа, я спросила Джаспера:

— А нельзя ли и нам составить тебе компанию? Я бы с удовольствием тебя проводила.

Он вежливо промолчал, ожидая, пока на мой вопрос ответит сэр Генри.

— Как пожелаешь, — спокойно произнес тот. — Если, конечно, сам Джаспер считает, что это безопасно. Возможно, было бы неплохо, если б и мальчик смог проводить тебя и удостовериться, что ты благополучно сел на корабль; судя по всему, он очень тоскует по тебе.

— Это вполне безопасно, — кивнул Джаспер. — Правда, я сначала решил, что Херберт висит у меня на хвосте, но выяснилось, что он взял ложный след.

— В таком случае встретимся на рассвете, — любезным тоном завершил нашу краткую беседу мой муж; он поднялся и предложил мне руку. — Идем, Маргарита.

Но я колебалась. Больше всего на свете мне хотелось остаться у камина наедине с Джаспером. Ведь он завтра уедет! И у нас больше не будет возможности пообщаться! Неужели мой муж не понимает, как для меня важно еще хоть немного побыть с ним, с другом моего детства, с опекуном и хранителем моего сына?

К сожалению, на Генри я даже не смотрела, иначе его усталая улыбка подсказала бы мне, что он прекрасно это понимает. И не только это.

— Идем, жена, — мягко повторил он, и в его голосе я уловила приказные нотки.

Джаспер тут же сориентировался в ситуации, встал и почтительно склонился над моей рукой. В общем, пришлось мне отправиться в супружескую постель, оставив моего дорогого, моего сердечного, моего единственного друга в одиночестве у камина, хотя это был его последний вечер в родном замке, некогда служившем домом нам обоим.

Утром я просто не узнала своего сына, настолько этот живой и веселый мальчик отличался от вчерашнего маленького напыщенного лорда. Лицо его светилось восторгом; он превратился в тень своего любимого дяди и бегал за ним всюду, точно веселый щенок. Впрочем, вел он себя безупречно, манеры его были поистине восхитительны — ведь за ним наблюдал дядя Джаспер, — в каждом его движении сквозила радость, и он был просто счастлив, когда, подняв глаза, ловил одобрительную улыбку своего опекуна. Генри с гордостью заменял Джасперу пажа: подавая перчатки, мальчик стоял перед дядей навытяжку; когда конюх протянул поводья коня, Генри поспешно вышел вперед; он даже остановил грума, несущего хлыст, со словами:

— Лорд Пембрук не любит этот хлыст. Принеси тот, что заплетен в косичку.