Чужая семья генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

а лучше хлебни ещё ромашки. Уймись, мальчишка! А после отправляйся спать. Ловушка сработала, а наживка у нас. Остальное — моя забота.

— Ей не место в деревне, Вегарт. Девочку нужно убрать…

— Она останется под моей защитой, на этом всё! Сам попытайся выяснить, знает ли кто ещё, кто она есть. Или хотя бы догадывается. И выведай все, что сможешь о семье.

— У кого? — голос молодого дракона упал до шепота.

— У девушек. Пригласи посидеть одну, вторую. Переведи разговор на этот дом и внимательно слушай. Они тебе все сплетни и выложат. И держи себя в руках. Я понимаю, что ребенку здесь не место, но за пределы деревни с драконами ей нельзя. Привлечет внимание. Нужно обезопасить её здесь.

— Ты ведь понимаешь, что это очень сложно, Вегарт. Чем ближе будет Бирн, тем сильнее паника в душах деревенских. Они могут выкрасть её, чтобы обменять на свою безопасность.

— Кажется, ты сильно меня недооцениваешь, правитель. Это даже унизительно. А мы здесь для чего? Делай что тебе говорят и поменьше иди на поводу у эмоций и страхов. Это приводит к неправильным действиям — всегда, Льюис. Всегда!

— И все же кто тогда такой Руни? И эта Амма? Не смотри на меня так, Вегарт… Юниль мне нравится. К ней тянется моя тьма. Такого раньше не было. Я понимаю, она маленькая девочка. Светлая, озорная, поэтому я хочу её обезопасить.

— Она в безопасности, Льюис. В полной. Иди спать.

Меня кто-то дернул. Моргнув, я сообразила, что Амма пытается развернуть меня и направить в комнаты. Кивнув, на негнущихся ногах направилась к своей ширме. Но при этом меня качало.

Я мыслей не слышала из-за паники.

— Утром незаметно собери вещи, — шепнула Амма. — Свои и дочери. Это с драконами нам из деревни нельзя. А самим легко. Мы уходим, Грета. Мальчик прав, Юниль нужно убирать отсюда. И ее, и тебя, и Руни. Особенно Руни. Его никто спасать не будет. И следить за ним. Нельзя ни драконам говорить, кто он. И Бирна ждать по его душу. Нельзя.

Я кивнула и вошла в комнату. Легла и закрыла глаза. В голове царил туман. Он догадался, кто Юниль. Он не просто так поселился в этом доме!

Генерал устроил здесь ловушку на Бирна.

У него не только мы, вся деревня как наживка.

Возможно, Вегарт и способен был защитить нас, но рисковать и проверять это я не стану.

Глава 20

Лежа с закрытыми глазами, я старалась глубоко дышать. Тяжелые мысли душили. Страхи, что копились в душе два года, вырвались наружу. Они как рой мух жужжали в голове, не давая покоя ни на мгновение. Мешали думать. Спать. Просто расслабиться.

Я была готова сорваться с постели в любую секунду. Слушала тишину, ощущая дикий ужас перед наступающим днем. Как быть? Куда бежать?

Весна. Лес ещё пустой. Юниль мала. Амма уже в возрасте. Руни вспыльчив и горяч.

Он же срывается в драку, лишь только заискрит. У него за несколько секунд обращение из милого парня в дикого волка.

А я… Я сейчас себя такой слабой ощущала. Трусливой. Хотелось сползти с кровати и спрятаться под ней. Но тихое сопение Юниль на соседней койке напоминало, что не имею права. Я мать, а, значит, умри, но спаси свое дитя от беды.

Я обязана была вывернуться, но увести её и брата туда, где они смогут спокойно жить. Это мой долг перед ними.

Слух уловил легкие шаги в коридоре. Кто-то остановился перед занавеской. Я застыла и заставила себя дышать ровно. Шорох ткани, задевающей косяк дверного проема. Снова еле различимые удары каблуков сапог по полу. Генерал умел ходить очень тихо. Его выдавал лишь запах свежескошенной травы.

Такой яркий, сильный.

Остановившись у моей постели, дракон замер. Я слышала его дыхание. Тяжелое.

Прикосновение. Сначала к волосам, а после — к моей щеке. Дракон провел по коже шершавыми подушечками пальцев и задержался у уголка губ. Моё бедное сердце готово было выпрыгнуть из груди. Оно билось как сумасшедшее. Ещё мгновение и палец мужчины скользнул по моей нижней губе. Ласково. Он словно проверял её мягкость.

— И всё же я тебе не безразличен, — тихо выдохнул Вегарт. — Пусть и во сне я слышу, как меняется твоё дыхание, Грета. У богов хорошее чувство юмора. Но в то же время они знают, кому вверять своих детей.

Он убрал руку и тихо отошел от моей кровати. Остановился около Юниль.

— Прощальный дар проклятого ханыма, — с хрипотцой прошептал он. — Что же, скоро никто не вспомнит, что такая дочь у него была. Сгинет, как и остальные, зато я получу первенца — чудесную свою девочку, рожденную от истинной. Бастарда у меня не будет.

Моё сердце забилось ещё сильнее. Чего мне стоило не сорваться с места и не схватить свою малышку. Но Вегарт вышел и задернул занавеску.

До утра я так и не уснула.

* * *

На рассвете выйдя на кухню, обнаружила там Амму и Руни. Брат сидел мрачнее тучи и постукивал угольком по дощечке. Между ним и нашей старушкой, видимо, уже состоялся разговор и последнее слово осталось не за волком.

Поймав мой взгляд, брат прищурился.

— Он сказал, что Юниль сгинет и его первенцем будет другая дочь, — выдохнула я.

Руни тяжело кивнул и уставился в окно. Амма собирала узелочки со снедью и складывала их в холщовый мешок на завязках, припрятанный под столом.

— Хорошо, что они нам полный погреб продуктов завезли, есть что с собой прихватить, — хлопотала она. — Одеяла теплые ещё.

— Для Юниль травки, вдруг хворь поймает, — подсказала я.

Но Амма лишь махнула рукой.

Странно, но этот жест мне не понравился. Уж не знаю почему, но чувствовалось в нем некое пренебрежение. Руни, услышав меня, слез со стула и забрался на полку над столом. Снял оттуда простой, сколоченный маленький ящичек и принялся выкладывать на стол сборы.

— Да что ты делаешь? Где и на чем их в дороге запаривать? Справится она. Несколько дней её не подкосят. Лучше еды побольше себе собери, оборотни в твоем возрасте особенно много едят…

— Амма, — резко оборвала я её. — Несколько дней в весеннем лесу могут обернуться бедой, особенно для маленького ребенка. Раз запаривать не в чем будет, так подумать надо.

Но пока я говорила, брат уже достал небольшой котелок.

— А тащить кто все это будет? — поинтересовалась наша старушка.

Только сейчас я заметила, что у нее красные глаза. Заплаканные, что ли. Дается мне, её страх ничуть не меньше моего.

— Я и понесу, — ответила