Жена из прошлого - Валерия Михайловна Чернованова

счастью, осталась им довольна.

— Можем подписывать.

— Хвала Великому Дракону, — явно ёрничая, отозвался палач.

Обойдя стол, достал из ящика чернильницу, открыл её, после чего извлёк из футляра небольшой нож, своим тонким лезвием очень похожий на канцелярский. Уверенно и ловко, словно каждое утро этим занимался, уколол себе палец, а когда капля крови утонула в чернилах, вытер лезвие платком и протянул миниатюрный кинжальчик мне.

— А кровь… зачем? — спросила я, облизав вдруг ставшие сухими губы.

После случившегося на дирижабле вид даже крошечной ранки вызывал у меня чуть ли не приступ паники.

— Чтобы наш договор был не просто бумажкой. Так ни ты, Женя, ни я не сможем отступиться от его условий.

Превозмогая дурноту, я уколола указательный палец и выдавила в янтарного цвета чернильницу одну алую каплю. И сразу сунула палец в рот.

Делагарди хмыкнул:

— Я хотел предложить платок, но да ладно. — Обмакнув в «кровавых» чернилах кончик пера, поставил на бумаге размашистый росчерк.

Я стояла с пальцем во рту и, ощущая на языке солоноватый привкус, с интересом наблюдала, как багряного цвета краситель, искрясь и сверкая, высыхает на бумаге, становится обычной чёрной росписью.

Никаких тебе кровавых подписей. Всё чинно и благопристойно.

— Что будет, если один из нас всё же нарушит договор?

— Тому, кто это сделает, станет плохо, — будничным тоном ответил Эндер, словно я спрашивала о прогнозе погоды, а он предупреждал, что сегодня будет облачно.

— Насколько плохо? — уточнила настороженно.

— Лучше тебе не знать, Женя, — сказал он, протягивая мне перо. — Да и зачем? Ни ты, ни я не отступимся от своего слова.

Перо я всё-таки забрала, после чего тоже расписалась. А что оставалось делать? Не пасовать же в последний момент. Да и кто мне это позволит… Наверное, глупость, но чувство при этом было такое, будто заключаю сделку с демоном и вместо года жизни отдаю ему душу.

— Рад, что с формальностями наконец покончено, — сказал «демон», пряча договор в сейф, угнездившийся за книгами в стеллаже.

А я буду рада, когда будет покончено со всеми загадками и недомолвками.

Неотрывно глядя на Делагарди, поинтересовалась:

— Что имела в виду Данна, когда говорила, что ты охотишься за наследством Фарморов?

— Ничего такого, что стоило бы твоего внимания, — попытался отмахнуться от разговора Делагарди.

Но отмахнуться не вышло.

— Позволь мне самой решать, что стоит моего внимания, а что нет. — Я скрестила на груди руки и посмотрела на него с вызовом. — Такие ответы вызывают ещё больше вопросов и заставляют задуматься, а нужен ли Эдвине опекун или ей будет лучше с родственниками.

Наверное, последнее говорить не стоило. От взгляда дракона, колючего, острого, по спине пробежал мороз. Или, скорее, под кожей начали вырастать ледяные колючки. Не самые приятные ощущения. Ещё немного, и начну испытывать к нему те же чувства, что испытывала Раннвей.

— Об этом тебе уже точно думать не стоит, — резко отчеканил он.

Понятно, не моего ума дело. Может, и так, но отступать я не собиралась. Встала перед Делагарди, загородив собой дверь, и, не прерывая зрительного контакта (хотя, если честно, с удовольствием бы прервала), сказала:

— Я всё ещё жду ответа.

Он закатил глаза, всем своим видом показывая, как ему не нравится такая «жена».

— Иногда я жалею, что ты не Раннвей.

Ну да, та наверняка лишний раз рот открыть боялась.

В очередной раз ужалив меня взглядом, он с раздражением проговорил:

— Сегодняшняя сцена — одна из многих никчёмных попыток Данны лишить меня опеки над ребёнком. Она выдумала, что я якобы охочусь за древней реликвией Фарморов, спрятанной харг его знает где в их родовом имении. Или под имением…. Версии разнятся, и есть ли в них хотя бы доля правды, я не представляю. Да мне это и неинтересно.

— Что за реликвия? — заинтересовалась я.

Дракон усмехнулся:

— В том-то и дело, что никто даже смутно не представляет, что она из себя представляет. Это может быть статуэтка, а может, и украшение. Картина, шкатулка, оружие… Кто что только ни выдумывал.

— И что в ней такого особенного?

Откинув крышку карманных часов, «муж» бросил быстрый взгляд на циферблат, после чего сунул их обратно в карман жилета, серого, расчерченного тёмно-синей клеткой.

— Считается, что этот предмет, что бы он из себя ни представлял, способен вернуть его обладателю, потомку Перерождённых, способность превращаться в дракона. А с ним и многочисленные… «бонусы». — Он замолчал, как будто о чём-то раздумывая, а после всё же продолжил: — Если верить легенде, счастливый обладатель наследия Фарморов уподобится Великому Дракону, обретёт силу, о которой уже давно никто не слышал. А с ней — неуязвимость, долгие годы жизни. И под годами жизни я подразумеваю не сотню лет, а много, много больше.

— Звучит заманчиво, — задумчиво пробормотала я. — Я бы от такой чудо-реликвии точно не отказалась.

— У каждой медали есть обратная сторона. — Он стянул со спинки кресла сюртук, давая понять, что наш разговор окончен. — Я бы не хотел жить сотни лет, хороня, снова и снова, тех, кто мне дорог. Да и оборот, если верить древним хроникам, доставлял нашим предкам невыносимую боль. А главное, я уже давно вышел из возраста, когда верят в сказки, и копаться в старье Фарморов не собираюсь.