Завет Макиавелли - Аллан Фолсом

— Вы полагаете, слежку организовал Фокс?

— Да. Ему, наверное, захотелось узнать, на кого я работаю.

— А если мадмуазель Пикар с ними? Вы сами не исключаете…

— Не исключаю. Да, она может оказать неоценимую помощь — или обрушить лавину на наши головы. Для меня катастрофа имеет один масштаб, для вас — абсолютно другой. Вам и решать.

— Звоните. — Президент Харрис колебался совсем недолго. — Пусть приходит прямо сюда. Укажите наш номер; пусть никому ничего не говорит. Про меня ни слова.

— Вы твердо решили?

— Действуйте, мистер Мартен.

2.25

Стоя у окна темного номера, Мартен ждал появления Деми. Внизу бурлил поток ночной жизни: толпы пешеходов на тротуарах, на проезжей части чуть ли не пробка, стекла автомобилей опущены, двери увеселительных заведений открыты — отовсюду льется музыка. Для Барселоны и всей Испании ночь в самом разгаре.

В ванной шумела вода: Генри Харрис принимал душ. Через некоторое время шум прекратился; смущаясь, Харрис попросил у Мартена зубную щетку. Мартен отказывать президенту и не подумал, но когда речь зашла о бритве, предложил отпустить бороду. Президент Харрис нашел мысль разумной.

2.27

Никаких признаков Деми.

Мартен повернулся спиной к окну. В пяти шагах отсюда, за дверью ванной, президент Соединенных Штатов Америки уже, наверное, вытерся и одевается. Думает, что делать дальше. Уму непостижимо. И только что Мартен с ним разговаривал.

— По вашим словам, доктор Фокс непосредственно причастен к смерти Каролины: умышленно занес ей смертельную инфекцию. Откуда такая уверенность?

— На похоронах мужа и сына у нее произошел нервный срыв; доктор Стивенсон сделала ей какую-то инъекцию. Пришла в себя Каролина уже в клинике, где ее лечением руководил, судя по всему, доктор Фокс. Она очень боялась, она чувствовала — доктор Стивенсон, а может, и сам Фокс заразили ее…

— Чувствовала?

— Да, сэр.

— Ни чувства, ни страх не дают оснований для уверенности. Вы, однако, не сомневаетесь. Почему?

— Перед смертью доктор Стивенсон успела сказать несколько слов. Она приняла меня за одного из «них». Не удивлюсь, если «они» и ваши «друзья» — одно и то же… Стивенсон решила, что я собираюсь отправить ее к «доктору», и доктор этот — Мерримен Фокс.

— Перед смертью? Выходит, ее обезглавили у вас на глазах?

Некоторое время бывший детектив молчал. Кроме Мартена, правды не знает никто, но скрывать ее теперь бессмысленно. Тем более от этого человека.

— Ее не убивали, мистер президент. Она покончила с собой.

— Покончила с собой? — поразился Генри Харрис. — То есть как?..

— На улице около собственного дома. Было уже поздно. Я дожидался ее там, хотел поговорить о Каролине. Стивенсон страшно боялась оказаться лицом к лицу с «доктором» — не могла, кажется, ни о чем другом думать. Я не отставал, и она вытащила пистолет. Выстрелила себе в рот, не в меня. Сделать я ничего не мог, а с полицией разговаривать не хотелось. Хотя бы потому, что Фокс об этом непременно узнал бы. Тогда я поспешил скрыться, а голову ей отрезали потом. То есть за ней следили.

— Но зачем рубить голову трупу? — удивился президент.

— Этот вопрос и я себе задавал. Думаю, самоубийство известного врача сразу после смерти высокопоставленного пациента многим дало бы пищу для размышлений. Начались бы вопросы… Тем более что смерть пациента была не первым звеном трагической цепи. Убийство безлично: такое может случиться с каждым. Представить самоубийство такого рода естественной смертью нелегко; те, кому надо было спрятать концы в воду, нашли выход.

— Господи помилуй… — прошептал президент.

— Я тогда сказал то же самое.

2.30

Мартен снова посмотрел в окно. Деми не было.

Командный центр секретной службы США, Мадрид. 2.30

— Отели в Барселоне обзванивала женщина, сэр, — раздался в наушниках Хэпа Дэниелса голос офицера разведки Сандры Родригес.

Сидя за компьютером, Дэниелс просматривал бесконечный поток донесений от множества разведывательных служб, лихорадочно искавших и не находивших президента Соединенных Штатов.

— Молодая, судя по голосу, говорит по-испански с датским акцентом. Испанской разведке пришлось-таки потрудиться, гоняя записи.

— Что она хотела узнать? — спросил Дэниелс.

— Искала человека по имени Николас Мартен, работника отеля или постояльца. Сеньор Николас Мартен, через «е».

— Мартен? — переспросил Хэп Дэниелс, глядя на Джейка Лоу. — Ну и как, нашла?

— Да, сэр. Отель «Риволи жардин».

— Спасибо, Сандра.

Повернувшись лицом к стене, Джейк Лоу говорил по защищенной линии, соединявшей командный пункт с «походным штабом» в посольстве. На том конце провода находился Джеймс Маршалл, советник по национальной безопасности.

— Мы, возможно, ухватились за ниточку. В Барселоне нашелся некий Николас Мартен. Живет в гостинице. Кто-то обзванивал городские отели, чтобы его найти.

— Мартен? — навострил уши советник. — Тот самый, что замешан в деле Каролины Парсонс?

— Точно не известно.

— Кто его искал, выяснили?

— Женщина. Нам не известно ни кто она, ни зачем он ей понадобился, да и наш ли это Мартен. Но если тот самый, президент узнает его наверняка. Он видел Мартена в больнице у Каролины Парсонс, а потом наводил справки. У президента сейчас столько же информации о нем, сколько и у нас.

— Мистер Лоу, — пробился по отдельному каналу в наушниках голос Хэпа Дэниелса, — возможно, вам стоит ознакомиться…

Джейк Лоу поспешил к монитору, где уже стояли резидент ЦРУ Кельнер и заместитель директора секретной службы Тед Лэнгвей. На экране красовалась фотография Мартена, сделанная на улице Барселоны. Та самая, по которой его опознал Генри Харрис.

— Специальный вечерний выпуск барселонской «Ла Вангардиа», вчерашний номер. Тот самый Мартен, — заключил Хэп Дэниелс уверенно. — Никаких сомнений?

— Никаких. Я был тогда с президентом в университетской клинике.

— Личность Мартена установлена, — произнес Лоу в микрофон своей гарнитуры, специально для Джеймса Маршалла. — Найдите его, Дэниелс, но ничего не предпринимайте. Установите наблюдение, и только. Он не должен ничего заподозрить.

— Ваши люди в Барселоне готовы? — спросил Хэп Дэниелс у Кельнера.

— Да.

— Пусть берутся за дело.

— Хорошо.

— Хэп? — Джейк Лоу посмотрел в глаза старшего агента Дэниелса. — Как вы думаете, президент с ним? Интуиция ничего не подсказывает?