Завуч. За порогом - Павел Вяч

на небольшом отдалении от остального отряда. – Стать приключенцем…»

Быть может, если бы он не связал свою жизнь со школой, так бы и вышло. Ведь, по сути, что может быть лучше свободной жизни, путешествий, подвигов? Становиться с каждым днем все круче и круче, тем более что у магов, в понимании Алексея, преград и пределов развития как таковых не было.

Заманчиво, волнительно, безрассудно…

Безрассудно! Внутренние песочные часы уже мигали красным светом.

«Что там с ребятами? Как они?» – как оказалось, даже не завуч с его склонностью к систематизации и анализу, а обычный учитель правил бал во внутреннем мире Алексея Александровича.

Он вздохнул. Казалось бы, вот она мечта детства, вот перед тобой новый дивный мир, о котором даже Хаксли не мог помыслить, но дети… Дети «портили» всю идиллию.

«Почему так? – автоматически поглядывая по сторонам, размышлял Алексей. – Почему эти школьники так сильно влияют на мои решения? И ведь если я уйду из школы, особо никто и не заметит. Ну да, в школе поначалу будут сложности с новым работником пера и указки. А дети, быть может, покидают на стенку ВК грустных картинок, но жизнь-то идет дальше! Уже через год о нем никто и не вспомнит… Да какой год, месяца хватит! Рутина получше песка накрывает барханами повседневных дел и ворохом еженедельной текучки дорогие сердцу моменты и воспоминания».

На сердце у Алексея было тревожно и… пусто.

«Так почему же вот я, лично я, до сих пор работаю в школе? Почему даже сейчас, получив шанс на исполнение своей мечты, того, о чем грезил с самого детства, я все равно думаю о детях, которые вряд ли думают обо мне?»

Смайл сочувственно на него покосился: казалось, он каким-то образом видит или слышит терзания Алексея. Но в душу рарг не лез. Не шутил шутки, не лыбился, вместо этого молчаливой поддержкой паря за плечом. Нахмурившись, Алексей посмотрел вокруг, словно не понимая, как он здесь оказался. На краю сознания билась мысль, которую никак не удавалось поймать.

«Дети, дети, дети, почему, почему, почему? – Алексей словно мантру крутил в уме эти ключевые слова и так и эдак. – Почему дети, школа, движухи, проекты, улыбки, радость…»

Внезапно в голове что-то щелкнуло, и ослепительная лампочка идеи вспыхнула в уме ярче пустынного солнца.

«Потому что это МОИ дети, – облегченно подумал Алексей. – Пусть они уйдут и не вспомнят, пусть они делают ошибки в своей жизни, пусть они иногда прям бесят-бесят, но это мои дети. И мне хорошо, когда им хорошо, когда они чего-то достигают в жизни, когда становятся счастливыми».

Настроение скакнуло резко вверх. Облегченно вздохнув, Алексей повел плечами, будто сбрасывая с них валун сомнений.

«Отставить политические игры, экономические подвиги и военные сражения. Ты, Алексей, счастливый человек, ты нашел свое предназначение, а значит что? Правильно! Двигаем к этой самой Стеле и подключаемся к Сети – зуб даю, она хоть как-то да функционирует, иначе откуда информация периодически появляется в виде тех же самых уровней или характеристик предметов? Если местные говорят, что форточки открываются в строго определенных местах, то, разобравшись с этими, ну, назовем их сигнальными вышками или ретрансляторами, можно будет открыть форточку и обратно. И найти дорогу домой. Эх, еще бы физруков обнаружить, вообще хорошо будет!»

– Слева! – внезапно крикнул Дядька, хватая в охапку Катрину и прячась за повозкой.

– Копья, копья, мужики, – заорал Клим, пытаясь вытащить свою дверь-щит из повозки, но, судя по ожесточенным матам бастионца, одна из скоб за что-то зацепилась.

Алексей, все еще не вынырнувший из водоворота своих мыслей, заторможенно наблюдал за тем, как в паре шагов от него выкапывается огромный скорпион. Первым показалось жало, с которого срывались зеленые капли яда, с шипением разбивающиеся о песок. Затем появилось чешуйчатое тело, маленькая бронированная голова без шеи и, наконец, огромные клешни.

Скорпион устрашающе щелкнул жвалами и бросился в сторону Алексея.

Глава 25

– За Родину! За Сталина! – Смайл в советской гимнастерке пару раз пальнул из пистолета в воздух, приводя друга в чувство хлестким звуком выстрела.

Раз!

После резкого взмаха рукой перед Алексеем возникает зеркальный щит.

Два!

Щит вдребезги разлетается от удара клешней.

Три!

Сам он падает на спину, замечая, как над головой проносится черная тень и падает на спину скорпиона.

В спешке создав второй щит, он принялся один за другим метать в мерзкую чешуйчатую морду, щелкающую острыми жвалами, огненные шары. Сосредоточившись на уязвимых местах скорпа, которые подсвечивал рарг, Алексей краем глаза наблюдал, как гигантская кошка безуспешно пытается пробить чешую брони, не обращая внимания на жало, которое никак не могло попасть в верткую хищницу.

– Хвост! Оторви ему хвост! – крикнул он пантере, перекатом уходя от клешни, пробившей второй щит.

Осколки щита полетели скорпиону в глаза, на секунду ослепив гигантское насекомое. Слегка дезориентированный противник заметался на месте, правой клешней прикрывая глаза от огненных подарков, а левой щелкая во все стороны.

Сам маг принялся нарезать вокруг скорпиона круги, не давая гигантскому насекомому приблизиться к ослику, повозке и взобравшейся на облучок целительнице. Мир перед глазами мелькнул, показывая опасные зоны и подсвечивая слабые места в броне скорпиона.

«Хватило бы маны!» – подумал Алексей, закидывая скорпа огненными шарами.

– Алый, отвлеки его слева! – крикнул Дядька, затрещинами выгоняя своих вояк из-за телеги. – Клим, держи справа!

Бастионец, дрожа от страха, уперся ногой в песок и всем своим телом прижался к деревянному щиту, еле слышно бормоча:

– Не подведи родненький, не подведи!

Вдруг его фигуру окутало золотистое сияние. С легкостью подняв тяжеленный щит одной рукой, Клим благодарно проорал целительнице:

– Спасибо, подруга!

Скорпион, больше не обращая внимания на резвящуюся на его спине пантеру, сосредоточился на двух двуногих: один то подбегал, то отпрыгивал, кидаясь обжигающими шарами, второй стоял, перегораживая путь к надрывно орущему ослу.

Скорпиону было больно. Обычно двуногие не проявляли такую прыть, бросаясь врассыпную. Сейчас же несколько шаров попали ему по глазам и в сочленения между броней. Теперь, и так подслеповатый, хозяин пустыни видел только то, что творилось слева от него. А вот и лакомая цель! Скорпион извернулся и выстрелил клешней по неподвижно стоящему двуногому, вот только, к его удивлению, удар не принес результата, человек даже не шелохнулся.

– Ни хрена себе! – проорал Клим, еле удержав щит. – Как кувалдой врезал!

Щелкнув для острастки клешней в сторону ловкого двуногого, пробежавшего рядом слишком быстро, скорпион, перебирая конечностями, бросился на так и не шелохнувшегося человека, ударив на этот раз не клешней, а жалом.

Клим с удивлением смотрел на мерцавшую под солнечными лучами изумрудную каплю яда, стекающую с жала, которое с легкостью пробило его щит, чуть-чуть не снеся воину голову. Самого его силой удара отбросило на метр назад – прямо под удар копытом взбесившегося осла.

Вспыхнувшие вокруг золотистые искры сняли ошеломление, и бывший шахтер, схватив с повозки молот