Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию - Дэниел Сигел

Разумное сознание возникает из матрицы памяти, на формирование которой повлияли межличностные и воплощенные в теле паттерны энергетического и информационного потока. Тогда мы видим, что и синаптические связи (память), и межличностные реакции (привычки социального взаимодействия) соединяются в личной идентичности, которую мы несем с собой по жизни, как прозрачную и, следовательно, незримую накидку, ограничивающую нас в общественном и личном поведении. Внимательное осознавание – возможность сделать эту накидку видимой, когда мы начинаем видеть ее фактуру.

С подобной рефлективно-отражающей точки зрения мы можем видеть суть этой накидки, этих ограничений, видеть организующую структуру, которая помогла нам выжить и приспособиться к условиям жизни. Под этой накидкой обнаруживается то, что Милан Кундера назвал «невыносимой легкостью бытия». Легкость эта на самом деле может быть настолько невыносимой, что большинство людей ни за что не желают расставаться с накидкой идентичности, пытаясь избежать полноценного пребывания в том, что поначалу может ощущаться как хаос чистого «я». Наша личная идентичность реальна, но это еще не все. Осознавание этого может радикально изменить вашу жизнь. Доступ к чистому «я» (ipseity) освобождает, так как дает нам способность ощущать жизнь, преисполненную новизны и неожиданностей. Во многом ограничивающая жесткая связность личной идентичности может дать место для рождения гибкой связности обоснованной в чистом «я» самости.

Мощная способность внимательного осознавания укреплять физиологическое, психологическое и межличностное благополучие возникает, по всей видимости, из этой свободы, которую гибкая внимательность предлагает взамен пут ригидной идентичности, базирующейся на отождествлении с привычками рассудка. Подталкиваемые идентичностью наборы воспоминаний и ожиданий, нарративно-повествовательные сюжеты и эмоциональные паттерны реакций очень часто принуждают нас к конформизму своим огромным масштабом, и это гигантское здание фильтрует и формирует наше восприятие.

Речь, однако, идет не об уничтожении истории жизни индивида или идентичности: скорее, внимательное осознавание творит новую, цельную и связную историю жизни, которая делает индивида свободным от ограничений прошлого, но не лишает его доступа к воспоминаниям о том, каким он был прежде. «Наслаждайтесь праздником жизни», – говорят нам поэты. Внимательность открывает нам дорогу на этот праздник.

Кто мы без наших суждений? Если мы становимся «просто» любознательными, открытыми, принимающими и даже любящими, то куда девается при этом наша идентичность? Это похоже на курьез, однако на первый взгляд может показаться, что такие нисходящие влияния, как суждения, память, эмоциональная реактивность и идентичность, не слишком охотно ослабляют хватку, продолжая крепко держать наше сознание. Но кто мы без них? Преимущество отбрасывания суждений и пропитывание непосредственного переживания свободой означают, что жизнь становится более приятной, увлекательной, волнующей, гибкой и физиологически здоровой.

Мы уже уловили основную идею: вещи такие, какие они есть, находятся в столкновении с вещами такими, какими их ожидают наши нисходящие инвариантные процессы. Мы пропускаем ощущение через фильтр прошлого, чтобы сделать будущее предсказуемым. В ходе этого процесса мы теряем настоящее. Но поскольку настоящее – единственное, чем мы в действительности реально располагаем, то в результате такой сделки теряем все. Вот так просто. Но не так-то легко отказаться от этой ужасной сделки, потому что нисходящие влияния, подчинившие себе влияния восходящие, обеспечены прочными и надежно функционирующими нейронными связями – эти связи представляются более мощными, нежели неопределенность жизни здесь и сейчас. В связи с этим внимательность требует отчетливого намерения и мужества.

Давайте теперь посмотрим, как происходит в мозге этот процесс демонтажа нисходящих влияний. Ощущение, как именно внимательность растворяет нисходящие влияния, возникает, когда мы объединяем представление о больших нейронных ансамблях с природой самоидентификации и идентичности. Мы предполагаем, что в коре имеет место направляющий поток из верхних кортикальных слоев, влияющий на входы от нижних слоев, и этот поток «разрушает» неблагоприятные входы с помощью нового интегрированного состояния нейронного ансамбля, которое мы и называем «внимательным осознаванием».

Одно невропатологическое наблюдение может пролить свет на то, как именно это происходит. При преходящей глобальной амнезии индивид временно теряет представление о своей идентичности – попросту перестает помнить, кто он такой. В моем случае, описанном в книге ранее, травма головы привела к временному прекращению проведения импульсов по аксонам в лобных областях коры, что считают механизмом реализации состояния, при котором сознание остается нетронутым, но представление о собственной идентичности полностью исчезает. Это не просто преходящая дезориентация после сотрясения мозга. Это состояние, в котором остаются ощущения, лишенные формирующего воздействия нисходящих влияний прошлого опыта посредством накидки идентичности. Это функциональное состояние говорит о том, что мозг может испытывать грубые непосредственные ощущения без ограничений личной идентичности, которая обычно фильтрует текущий чувственный опыт. Удар по голове раскалывает функциональные ансамбли, в которых закодирована идентичность самости.

Если мы задумаемся над природой глобальной амнезии и способах, какими внимательное осознавание добирается до глубин, лежащих «под» нисходящими влияниями самоидентификации, то, возможно, поймем, каким образом разрушаются в коре нейрональные проводящие пути, что влечет за собой отключение паттернов возбуждения нейронных сетей, активность которых определяет фильтрацию текущих восприятий через фильтр «самости». В главе 4 я рассказывал, что, находясь в состоянии преходящей глобальной амнезии после несчастного случая, мог свободно фокусировать внимание на текущих ощущениях. Мы знаем, что рабочая память, «грифельная доска» сознания, имеет ограниченную емкость, в которой хранятся присутствующие на переднем плане сознания образы различных модальностей. Процесс сохранения образов в рабочей памяти требует участия латеральной части префронтальной коры (дорсолатеральной префронтальной коры). Когда другие области мозговой активности функционально связываются с этой латеральной префронтальной областью – через фильтр, называемый зрительным бугром (таламусом), – представления, хранящиеся в более дистальных областях, немедленно появляются в сознании. Возможно, при глобальной амнезии вклад корковых сетей, определяющих самость, не попадает в фильтр нейронных входов таламуса, а значит, и в таламокортикальные пути. Лишившись этих поглощающих емкость рабочей памяти входов, ощущения становятся богаче, ярче и беспристрастнее.

Мой личный опыт после травмы позволяет предположить, что такое подавление нисходящих влияний со стороны самоидентификации на текущие чувственные восприятия вполне возможно, по крайней мере в форме функционального нарушения. По этой причине я часто думаю, можно ли разработать подобную форму ментальной тренировки, которая позволила бы добиться такого дефекта нисходящих корковых влияний. В этом случае мы могли бы длительно поддерживать ощущение своей глубинной самости, или чистого «я», или «я-ковости», вовремя замечая и устраняя ограничивающие ощущения обыденного «я», которые портят нам жизнь и мешают полной самореализации в настоящем.