Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя - Нэтти Ноэль

— Твой отец облажался, Люцифер, — на лице сына играют желваки. — Так что время держать язык за зубами, пока он не восстановит свою репутацию. Ошибка детей всемогущих — считать, что они такие же, как и их родители.

Хотя вот тут я точно облажался. Люцифер выжидающе смотрит на меня, надменно улыбаясь. Он знает, что перед ним Сатана, который разыгрывает спектакль. Конечно, никто не может сбежать из тюрьмы, если тому не помогает сам сын Сатаны. И как я раньше не подумал об этом?

— Пока заключенный не будет найден, призываю всех быть осторожными. Не смею более задерживать. Люцифер, останься, — жду, пока в холле останемся мы вдвоем. — Куда ты ее дел?

— Ты о ком? — он складывает руки на груди.

Испепеляюще смотрю на Люцифера, посылая на него весь гнев, он содрогается от боли, ноздри раздуваются, челюсть сжата так, что желваки гуляют, как заведенные.

— Где она? — снова повторяю вопрос.

— Выкрал! — дерзит он.

— И куда ты ее спрятал, сын мой?

— В твоем тайном убежище, — сплевывает Люций. Забываю про болевую пытку и непонимающе смотрю на сына. — А ты думал, что я не знаю, что ты каждый год на мое день рождение скрываешься в подвесном доме?

— Не очень умный поступок, — возражаю на его проницательность.

— Не очень умный поступок — называть любимую девушку особо опасным преступником, — усмехается сын. Подхожу к нему и в гневе хватаю за лацканы пиджака:

— Ты что о себе возомнил?! Как разговариваешь со мной? — но сын одним движением освобождается из хватки и насылает на меня тепло. Мой сын познал умение жара?

Внутри моего и так горящего тела разливается приятная нега. Что это? Гордость за сына?

— Будешь отрицать мою правоту? — голос Люцифера звучит неожиданно холодно и строго. — Помнишь, что ты говорил про красную радужку? Так вот, при взгляде на Вейлт, у тебя краснеют глаза, — он резко разворачивается и уходит. Все бы ничего, если бы у него самого не покраснели глаза…

Нефилим повержен, во главе Ада стоит Люцифер, насиная для него новую жизнь. Мое дело сделано и забыто.

Тоскливо проживаю дни в своем заточении, чувствуя каждую волну боли, которая настигает Земную, пытаюсь ей помочь, перенимая энергию пыток на себя. Я знаю, что с ней, и корю себя еще больше за бесполезность, но за это мне еще придется поплатиться…

Когда боль в очередной разидоходит до своего апогея, я не выдерживаю и тайком пробираюсь к старой келье.

Кэтрин лежит обескрыленная, размеренное дыхание плавно поднимает грудь, бледное лицо безмятежно. Кажется, я мог бы любоваться ею бесконечно, мог бы подарить ей весь мир! А вместо этого играл ею, забирая жизнь, играл с самим собой…

Разминаю затекшие плечи, исследую измученное тело, пытаясь вдохнуть жизнь. Даже сейчас Кэтрин прекрасна, как самый уникальный бутон розы, который материализуется в моих руках. Касаюсь нежных щек тонкими лепестками, возвращая им румянец.

Она чиста, а я принадлежу к числу Высших ангелов, падших на веки вечные. Она мое счастье и мое проклятие…

Нефилим

Демон — отец, мать — ангел.

Мы нефилимы — единственные,

кому под силу убить короля демонов.

DmC: Devil May Cry

Что может быть хуже невозможности смотреть на бескрайние просторы лазурного неба, невозможности вдыхать благоухающий аромат цветов, витающий в воздухе, невозможности иметь друзей и достигать каких-либо успехов, невозможности любить и просто радоваться жизни, что может быть хуже этого?

Я был лишён всего, потому что носил в себе всеобщий страх, но так мечтал иметь хотя бы одного приятеля. Не сделав никому плохого, меня окрестили ошибкой природы, но разве падшие ангелы достойней уважения? Однако даже им дается второй шанс…

Насколько надо не любить своего супруга, чтобы создать расу, способную его убить? Эта история обо мне, нефилиме, и началась она с нелюбви Лилит к своему супругу.

Кто такая Лилит? Первая жена Адама или первая жена Сатаны? Само употребление «жена» по отношению к ней — это уже преступление. Сбежавшая от первого супруга и жаждущая смерти второму. С такой женой и врагов не надо.

Прав был Сатана, когда решил отправить суженую в бездну, но даже это не сломило ее дух.

Не познавшая радости семейной жизни и одержимая неведомо какими бесами, Лилит возжелала во что бы то ни стало низвергнуть Сатану. Хотя семейная жизнь у дьявольской четы и напоминала танец на пороховых бочках, но все знали, что Лилит была любима своим мужем.

И пока Владыка посвящал ей свои дьявольские достижения, она искала пути, которыми можно было его уничтожить.

Самый рискованный, но верный способ убить сильнейших — изобрести оружие, в котором будет самый взрывной набор снарядов. То, что может противостоять холоду ангелов и палящему зною демонов.

Тогда-то Лилит посетила гениальная идея — создать гибрида, полудемона-полуангела, чтобы вершить свое правосудие.

Начала она, естественно, с себя, наивно полагая, что либо в ней, либо в Сатане еще осталось что-то ангельское, однако Люцифер получился чистокровным демоном, в очередной раз обнажая, как глубоко тьма пустила корни в души его родителей, но если Сатану все устраивало, то Лилит чернéла на глазах, еще больше окунаясь в стремление доказать, что она хитрее самого дьявола.

Топтание на месте угнетало ее, и кажется, окончательно лишало рассудка. Тогда она решила втереться в доверие к Лайле — ангелу плодородия, и познакомила ее своим другом, демоном Белиаром.

Демон и ангел расправили крылья,

Тела в поцелуе слились.

Белые перья подернулись пылью,

Черные — блеском зажглись.

Татьяна Сургина

Демон не устоял перед чистотой ангела, а ангел пал под чарами демона. Лайла была без ума от Белиара. Его красные глаза согревали своим теплом, а колючая душа приятно щекотала нежный ангельский оплот. Не думала Лайла, чем обернется для нее такая связь… Глупая любовь впорхнула в открытые створки сердец, лишний раз доказывая, насколько все мы зависимы от своих чувств.

Зло и добро в это время смешались,

Новую жизнь породив.

Черное с белым друг другу отдались,

Серому двери открыв.

Татьяна Сургина

Я помню все. Мне никогда не забыть, как расстроилась мама, увидев мое черное крыло и красное око, обжигающее больнее хлыста, который она фантомно ощутила на себе. Видеть ее слезы боли было худшим испытанием в моей жизни, мне никогда не забыть печаль в ее любящих глазах…

Таких, как я, становилось все больше, их боялись и истребляли чертовым осколком. А вскоре появился запрет на межрасовые отношения. Мать скрывала меня, даже от Белиара, прервав связь сразу после моего рождения. Ангел не могла допустить смерти своего ребенка, чего нельзя было сказать о демоне.