Днем с огнем - Карина Вран

— Славно, — довольно сощурился Кошар.

— Славно, — согласился я. — У меня отпуск в конце августа. Сюда же поедем? Если не случится ничего дурного.

Это я тетку Дарью растерзанную вспомнил. Не к ночи такие воспоминания…

— Сюда, — подтвердил манул. — Слышишь? В сенях топочет кто-то. Кто — не разобрать. Но не крыса там.

Он вскочил, от неги и расслабленности и след простыл.

— Начинается, — огорчился я, поднялся, отряхнулся. — Схожу, проверю.

— Ухват возьми, — предложил Кошар. — И огонь чтоб готов был. Вместе идем.

Серьезные мы, вооруженные чугунным ухватом (в моей руке), выдернутыми шерстинками (в серой лапе), осторожно, на цыпочках (чтоб не спугнуть нарушителя) прокрались в сени. Там мною был вызван огонь на ладони, чтоб высветить наверняка того, кто в дом вломился.

"Топы-топы-топы-топы!" — услышал я, резко обернулся на звук.

— Я тож дряхлею, — вздохнул овинник, подскочил к топотуну. — Мы малину не всю доели? Надо бы угостить гостя, раз пожаловал. А лаз я завтра поищу да заделаю.

Я убрал "подсветку", щелкнул выключателем.

На одной доске друг напротив друга нос с носу стояли Кошар и… ежик.

Ниной Ильиничной звали дородную румяную женщину неопределимого возраста. То есть, понятно, что за третий десяток перевалило, но насколько далеко — никакой очевидности. Морщинок на круглом лице почти не сыскать, а те, что есть, притаились в уголках глаз. Русые волосы, заплетенные в тугую косу и завернутые в объемистый пучок, кое-где высветлены солнышком, а не сединой.

Женщина новому лицу в деревне слегка удивилась, но в парном молоке не отказала. Полюбопытствовала, чей я буду и как надолго. Хотя, как я подозреваю, цену за трехлитровую банку с молочком и пакетик с творогом для меня она несколько заломила. Я был не в обиде: прилетел тут гусь залетный, явно городской и в их краях ненадолго, грех не обобрать такого.

Спросила, откуда я про нее узнал. Логичный вопрос, поскольку рекламных вывесок возле дома не имелось. Я "сдал" Кирилла.

— Антоновых малец? — уточнила она, и я подвис: сосед по дальней стороне на мальца не тянул комплекцией, и мне был сверстником. — Ай, не смотри ж ты так. Я ж его вот таким помню, — рука Нины Ильиничны опустилась на уровень бедра. — Худющий был, как газетный лист. Худющий да больнючий. А как стали его каждый год привозить, поднаел бока. Оправился. Молочко от козочки пил, сил набирался. Теперь племяша привозит, старшие-то занятые. Ну, за хозяйством присмотр. Девица только там… Ай, не след языком молоть. Ступай, дела ж у меня!

Я поблагодарил хозяйку рогатых дарительниц молока.

— Завтра ждать тебя? — уже перед входом в коровник обернулась женщина. — За добавкой?

Я вспомнил про чахнущего домовика и поспешил застолбить за собой на завтра такой же набор из коровьего молока и свежего творога. Еще мне пообещали дать на пробу домашней сметанки. Экологически чистый, натуральный от и до продукт! Я согласился: если самому по вкусу не придется, побалую Кошара и обиженного незнакомца, что при доме дядькином обретается.

Итого, кроме некоторого расхода финансового в обмен на свежую молочную продукцию, я получил от похода на ту сторону речки Вейнки фамилию Кирилла. Увы, совершенно обычную. Загадку интересных ушей она никак не объясняла. Единственный плюс, самого Кирилла спрашивать на сей счет не придется.

Прежде, чем идти в дом Антоновых на завтрак, я забежал к себе. Выпил с хвостатым советником по кружке деревенской полезности, поделился тем, что узнал от Нины Ильиничны. После вчерашнего прокола с вечерним визитером овинник был сам не свой. Еж — это и впрямь был самый обычный зверек в иголках, а не какой-нибудь там миниатюрный оборотень или полевик, дух-хозяин полей — погостил у нас ночку и вернулся в природу. А заревой батюшка так и остался в задумчивости.

— Ничего не дает, — со вздохом прокомментировал фамилию соседа Кошар. — Может, он из прижившихся лопарей? Иль вовсе — чакля?

— Чакля чахла, чакля сохла, чахля сдохла! — выпалил скороговоркой я, сбившись на последней фразе. — Ты издеваешься? Расшифровку мне этих лопатырей и чахлей дай, будь так любезен!

— Толмачом побуду, так и быть. Лопари, их еще кличут лапландцы или саамы — один из северных народов, — покачав головой, согласился на расшифровку Кошар. — Сильны их нойды, чей взгляд проникает туда, где другие слепы. Народ сей рассеян, часть его осела на наших землях. А чакли — малорослый подземный народец.

— А кто из них остроух? — уточнил я.

Манул развел лапами.

— Никто. Эх, снова, выходит, ошибся? Застень на взоре и разуме… Иди, Андрей, обозреть и обдумать мне нужно многое. Без страха иди, но коли в ночь позовет куда — не соглашайся.

— Не совсем дурак, — буркнул я, оставляя Кошара в его раздумьях.

Свалил мне в голову кучу незнакомых и устаревших словечек овинник, и все, получается, без толку.

Часы показывали начало девятого, меня ждали к завтраку остроухий Антонов Кирилл и некая Лидия, которой не симпатизирует Нина Ильинична. В деревне утро вообще рано начинается. По меркам хозяюшки коз и буренок, встающей с первыми петухами, чтобы сладить с хозяйством, я — засоня, а Кирилл с невестой, завтракающие в половину девятого — лентяи.

И верно, жизнь в деревушке бурлила. Я поздоровался со старичком-соседом, договорился о свежих огурчиках, редиске и зелени на салат. У колодца пожелал доброго дня спине шустро топающей женщины с ведрами. Та агакнула и умчалась быстрее, чем я успел предложить помощь. Это с парой наполненных ведер-то. Лаяли собаки, звонким мявом оглашала округу пушистая трехцветная кошатина в репьях, щебетали птички.

Кирилл к моему приходу как раз закончил зарядку. Делал он ее вместе с мелким, худеньким пацаненком. Вблизи малой выглядел уменьшенной во всех направлениях (включая и возраст) копией Кирилла.

— Здрафстфуфте! — вежливое приветствие обнаружило отсутствие двух передних зубов у мальца.

— Доброго дня этому дому, — откликнулся я. — Я — Андрей.

— Мифаил! — гордо вздернул подбородок пацан. — Офень прияфно!

— Племянник мой, — с улыбкой дополнил знакомство Кирилл. — Идемте в дом, оладьи наверняка уже готовы.

Внутри опрятного светлого домика состоялось еще одно знакомство, с девушкой Кирилла — Лидой: рыженькой, зеленоглазой, стройной, очень симпатичной. Наверное, это во мне сработало воспоминание о ряде цветовых сравнений от Бартош: цвет глаз Лидии я мигом уравнял с яблоками, с антоновкой. И подумал, что фамилия Антонова ей будет к лицу. Голос у Лиды оказался под стать облику: мягкий, медовый, обволакивающий. И чем эта милая девушка не угодила Нине Ильиничне?..

Мы вкусно поели, приятно поболтали о всяких пустяках. "Мифаил" убежал во двор сразу после завтрака, а мы втроем продолжили посиделки за травяным чаем. До той прелести, что получалась у ма, этот чай не дотягивал, но был весьма неплох. Хозяева были приветливы, легки в общении и не сыпали через слово непонятностями. Приезжали в деревню, на природу, они каждое лето из Пскова. Точнее, каждый год наведывался в Журавлев Конец Кирилл, его девушка только второе лето проводила с ним за городом.