Волшебные приключения Выдры и кобеля - Кира Оксана Валарика

— Да как же это не делала, лобызались аморально средь бела дня, я у Степановны в гостях была и сама все видала!

Я замерла, осознав, что вскоре после «лобызаний» я своего «братишку» в окошко-то выкинула. Тут даже не до мысленного подзатыльника себе за то, что забыла, что Семирамида Матвеевна с Вениаминой Степановной из дома напротив дружит. Тут как бы не пришлось объяснять не столько братский поцелуй, сколько отчего выкинутый в окошко родственник не издох в муках на тротуаре, а учесал в неизвестном (лично мне) направлении!

— Жалко не видала, чегой там дальше было, — покручинилась старушка, а я будто на том самом месте заново родилась. — Степановна позвала, а когда я оглянулась, вас обоих уже и не было. Чем вот, спрашивается, вы там занимались, а?

И взгляд такой, подозрительный, но вместе с тем ясно дающий понять, что старая женщина многое на своем веку повидала, и прекрасно знает, чем именно мы там вне поля ее зрения занимались. А значит, отпираться смысла нет. Поймана, так сказать, с поличным, признай свою вину, раскайся и прими справедливое наказание в форме трехчасовой лекции начинающейся со слов «ой, люди добрые, что же это делается, до чего же докатились мы и куда катится мир».

— Ничем мы не занимались, вам и лобызания привиделись! — тявкнула я, уже без шуток оскорбившись.

Мы с упырем этим хамоватым конечно в общении своем пару ошибок, может, и совершили, но не до такой же степени! И, в конце концов, не я с ним целовалась, а Варнава!

— Я, конечно, не школьница, но зрение у меня отличное, Миленочка. И рассудок здравый, и память твердая. Ну, ничего. Вот он вернется, я сама у него лично и спрошу. Да про то, что ты тут с другими мужиками на машинах иноземных, пока его нет, разъезжаешь, поведаю, — она склонилась чуть в сторону, переведя цепкий взгляд на моего шефа. — А вы, молодой человек, кем будете? Тоже брат?

— Как это, когда вернется? — тут же насторожилась я. — Его что, уже нет?

— Так убёг, — не дожидаясь ответов от «мужика на машине иноземной», донесла до меня важную информацию наша занавесочная разведчица. — Вскоре после заката из окошка вылез, и убёг. Очень талантливый гимнаст, он тут случайно не со своим цирком? Я бы на представление сходила!

— Нет, Семирамида Матвеевна, он здесь один, в отпуске, — я сделала еще более мило-вежливое лицо человека, которому совершенно нечего скрывать: — А вы, если уж мне не верите, возьмите, да и вправду у него все спросите. А нам пора, доброй ночи!

Я говорила, как можно незаметнее отступая спиной вперед, и на последних словах живенько втолкнула начальника в подъезд, шустро закрыв за нами дверь.

— Развела себе мужиков, — раздалось с улицы. — Теперь, поди, запомни их всех, кто, когда, на чем. Вот молодое поколение, а, ни стыда, ни совести, ни заботы о старших!

Я с явным шипением выдохнула, закатив глаза.

— Так значит, брат, который по стенам лазает. Брат, с которым ты, позабыв приличия, лобызалась средь бела дня. И почему у меня ощущение, что я знаю этого твоего брата? — склонив голову к плечу, поинтересовался мужчина.

— Не ваше это дело, Кирилл Кириллович, — вздохнула я, и пошла мимо него, начиная восхождение к крепости своей.

Хотелось тишины, покоя и горячего чая. Раздражение, старательно скрываемое во время разговора с госпожой Клац, теперь пыталось таки докипеть до высшей точки и повалить из ушей паром.

Держи себя в руках, Милена, держи себя в руках.

— Ой, мое, — КириллКирилыч потопал следом. — Не лучшая он для тебя партия, ой, не лучшая.

И было бы гораздо лучше, если бы в его тоне было немно-о-о-ожечко больше шутливых интонаций.

— А кто же лучшая, вы? — хмыкнула я, не оглядываясь.

— Я — вообще идеален, — тоном аксиомы откликнулся шеф. — Но сейчас не об этом. Милена, он опасен.

— Я способна с ним справиться, — самым миролюбивым из доступных мне тонов, напомнила я.

Он, может, и «спас» меня тогда в клубе, но прекрасно видел, на что я способна, когда мы охотились на единорога. А я ведь не только петли могу делать да лошадей усыплять. И это не считая того факта, что Мечеслав сам сказал, что не будет мне вредить.

— Сейчас, — говоряще откликнулся мужчина, не став отрицать, что на что-то я все же способна, но тут же добавив: — Пока ты еще с колдовской силой и пока он на тебя еще ни разу серьезно не нападал.

— Вот вам ли знать, что у нас с ним уже было, а что не было.

Я хотела было добавить, что он ведь не видел, может мы с вампиром уже подрались не на жизнь, а на смерть, и пришли к какому-то соглашению. По сути-то, он ничего не знает, просто подслушал наш разговор с истеричной бабкой, а уже целую драму разыграл, морали вместо нее читать начал, в ситуации не разобравшись. А казалось бы, взрослый, адекватный, разумный…

— А что у вас с ним уже и было? — не дослушав, с той самой непередаваемой интонацией возмущенного разочарования встрепенулся КириллКирилыч. — Милена, тебя вообще ни на минутку нельзя оставить, да? Это… это ты так с ним за кровь расплачивалась? Потому и говорила, что сама справишься?

Хотя о чем это я, действительно. Окинув его грозовым взглядом, я молча забрала пакеты и захлопнула перед ним дверь.

— Милена, — через пять секунд очнулся шеф. — Милена, не глупи. Ну, что ты как маленькая, открой.

— Это вы, Кирилл Кириллович, не то, что как маленький, а как истеричный родитель, — сквозь дверь сообщила я. — А я ведь не ваша дочь, и даже не ваша племянница. Я взрослая, самодостаточная женщина, которая имеет полное право решать, что делать и как поступать. И вы к моей жизни не имеете никакого отношения.

— Я твой босс!

— И где в моем контракте написано, что вы распоряжаетесь не только моими деловыми действиями в рабочее время, но и моей личной жизнью?

Я даже не стала включать свой коронный тон вежливой змеи, которым обычно с ним разговаривала на работе, когда он начинал чудить. Сейчас я была на своей территории, во всех смыслах этого слова, и могла себе