Ядерная война. Все сценарии конца света - Дмитрий Верхотуров

Но если смотреть на дело из-под козырька фуражки командующего стратегическими ядерными силами, который, безусловно, знает, что на него нацелены тысячи ракет противника, готовых к пуску в течение считаных минут, что за каких-то полтора-два часа мир может обернуться ядерным пламенем, пожирающим города и миллионы людей, принесенные жертвы ради вооружения ядерным оружием кажутся вполне допустимыми и даже неизбежными. Пусть мы подвергли переоблучению и лучевой болезни полтора миллиона своих граждан, зато десятки миллионов других могут наслаждаться жизнью и мирным небом. Такая логика тоже вполне себе может существовать.

Подобная логика составителей планов ядерной войны вполне может оправдать даже проведение экспериментов над людьми. Конечно, нельзя сейчас подтвердить или опровергнуть, что в «атомных деревнях» Муслюмово и Караболке действительно проводились подобные эксперименты и людей специально держали в зоне радиоактивного заражения, как утверждают татарские активисты. Но я бы этому не удивился. Когда ядерная война стала считаться неизбежностью и в ход пошли бы тысячи ядерных зарядов, вопрос о том, можно ли жить после масштабной ядерной войны на сильно загрязненных радиоактивными элементами территориях, становился вопросом животрепещущим. От него очень многое зависело, в частности, стоит ли стоять на своем или обмен ядерными ударами бессмысленен и надо делать политические уступки, пока ядерное оружие не пошло в ход.

Столкновение этих двух точек зрения – очень интересный и поучительный момент, открывающий ядерную войну с несколько неожиданной стороны. Конфликт будет не только внешний, с противником, но и внутренний, власти с пострадавшими от радиации гражданами.

Чтобы не было искушения набрасываться на меня с обвинениями, скажу, что пример «атомной деревни» Муслюмово, вне зависимости от того, как это назвать, имеет очень большое значение для всей темы ядерной войны и ее последствий. Во-первых, явочным порядком жителями Муслюмово и Татарской Караболки было доказано, что можно выжить даже в условиях сильного и хронического радиоактивного загрязнения. Они жили на территории с радиоактивным загрязнением 3–5 кюри на кв. км, тогда как даже в концепции ядерной зимы, о которой речь пойдет ниже, утверждалось, что в случае ядерной войны загрязнение составит 4—10 кюри на кв. км, и это будет гибель всего живого[136]. Между прочим, тема гибели всего живого от радиации широко использовалась в научной фантастике и в кино, например, в фильме «На берегу» (1957 год), в котром весь мир погиб от радиации в ходе ядерной войны, и остался лишь угасающий оазис в Австралии. Его жители рассчитывали на разведывательную миссию американской подводной лодки, но экипаж, дойдя до Сан-Франциско, установила, что спасения нет. Жители Австралии, чтобы не мучиться от лучевой болезни, прибегли к массовому самоубийству. Все умерли, в общем. «Атомные деревни» самым наглядным образом доказали, что все это – ненаучная фантастика. Ущерб для здоровья от жизни в зоне сильного радиоактивного загрязения будет очень значительный, но все же все это страшно далеко от панического: «все живое умрет от радиации».

Во-вторых, сам по себе конфликт жителей Муслюмово с властями показывает, что миру после ядерной войны будут присущи спефицифические и очень острые социальные проблемы. Попытки определить социальные последствия атомной бомбардировки были предприняты еще в конце 1950-х годов, и в 1958 году вышла книга Фреда Икле, посвященная этой теме[137]. Автор написал книгу по молодости, и во многом благодаря этой работе выдвинулся в американский истеблишмент: он был директором Агентства по контролю за вооружениями и разоружению при Госдепартаменте США, а при президенте США Рональде Рейгане он стал заместителем министра обороны США по политике. Икле на этом посту особо отличился во время афганской войны на ниве поддержки моджахедов.

В своей книге он рассматривал, на примере Хиросимы и Дрездена, социальный эффект от бомбардировки, в основном выраженный в разрушении социальной структуры, массовых перемещениях населения, нехватке продовольствия и доступа к услугам. Западные эксперты больше всего опасаются хаоса и беспорядков, а вслед за ними писатели-фантасты и режиссеры фильмов (включая даже очень хороший и реалистичный фильм «Нити») рисуют мир после ядерной войны, как мир почти неуправляемого хаоса. Но это не так. Как показал опыт той же Хиросимы, да и немецких городов, любая сколько-нибудь организованная власть довольно быстро справляется с подобными проблемами и пресекает хаотичное метание людей, иногда расстрелами на месте. В фильме «Нити» также есть эпизод с расстрелом мародеров. К тому же, как показал немецкий генерал-испектор Ганс Румпф, видевший огненный апокалипсис своими глазами, население перед лицом сильнейших бедствий обычно сплачивается с властью, поскольку им неоткуда больше получить помощи.

То есть шоковый эффект от бомбардировки, о котором писал Икле, быстро пройдет. Основные социальные противоречия же в обществе после ядерной войны возникнут как раз по поводу радиационно загрязненных территорий. Сильное загрязнение будет. В список первоочередных целей включаются АЭС, а разрушение реакторов ядерными взрывами вызовет гораздо более сильное излучение и радиоактивное заражение. Например, если взрыв боеголовки в 1 мегатонну создает радиоактивное излучение в 100 рад на площади 2000 кв. км, то такой же взрыв над АЭС мощностью в 1 ГВт создаст такое же излучение на площади 34 000 кв. км[138]. Долгоживущие изотопы, образовавшиеся в реакторе, ядерным взрывом будут выброшены в атмосферу и осядут следом, аналогичным загрязнению от аварии на Чернобыльской АЭС. Помимо этого, наземные взрывы будут создавать области сильного радиоактивного заражения, не говоря уже о нейтронных бомбах, создающих сильную наведенную радиацию. Можно еще вспомнить идею кобальтовой бомбы, предложенную в 1950 году Лео Силлардом. Это термоядерная бомба, в которой оболочка заряда изготовлена не из урана-238, а из кобальта. Под воздействием нейтронного потока стабильный изотоп кобальта-59 превращается в высокорадиоактивный изотоп кобальта-60 с периодом полураспада 5,2 года. 1 грамм этого изотопа имеет радиоактивность 1130 кюри. Для того чтобы получить такую же радиоактивность, как во время взрыва на ПО «Маяк» в 1957 году (20 млн кюри), достаточно 17,6 кг кобальта. Силлард предлагал сделать из кобальтовой бомбы «Машину Судного дня», которая убъет все человечество радиацией.

Власти, конечно, будут стремиться эвакуировать население из этих пятен сильного радиоактивного заражения. Но, как наглядно показал пример Припяти, это означает для людей бросить все движимое и недвижимое имущество, и переезжать, не имея ни жилья, ни компенсации. В условиях воюющей страны, понесшей огромный ущерб от ядерных ударов противника, конечно, компенсации предоставить будет очень трудно или невозможно. Запретные зоны будут иметь прихотливые границы, чистая земля будет чересполосно с зараженной. Люди по большей части не будут понимать, в чем опасность, не ощущая радиации, и, несомненно, будут пытаться возвращаться в свои дома, заниматься привычным хозяйством. Как следствие, будут подвергаться, как жители Муслюмово, хроническому облучению. Их не убедишь, что в этом конкретном месте жить опасно. Они будут болеть и будут требовать себе помощи, лечения, каких-то льгот и компенсаций.