Девушка с чеширским зонтиком - Дарья Калинина

– Ведут они себя именно так, – согласился старый учитель.

– Дверь надежная, но она настоящего штурма не выдержит.

– И в связи с этим я предлагаю вам вот что… И учитель начал говорить так тихо, что всем остальным пришлось наклониться к нему, чтобы услышать. Говорил Дмитрий Захарович долго, а когда закончил, глаза его блестели.

– Ну что? Все поняли?

– Все.

– Тогда по местам. И начинаем!

Толпящиеся снаружи люди Нарзана уже начинали терять терпение. К тому же они понимали, что шум привлек внимание соседей. Сейчас начнутся звонки в дежурную часть. И хотя полиция обещала какое-то время на вызовы по данному адресу не реагировать, пока уважаемый господин Нарзан не утрясет свои вопросы в этом месте, все же слишком долго затягивать дело было нельзя. Ведь среди соседей могли оказаться мужчины не робкого десятка, которые могли прийти на помощь учителю.

Поэтому, когда дверь неожиданно подалась под их ударами, они обрадованно загомонили и все вместе устремились внутрь дома. И ни один из них не подумал о том, до чего же странно, что крепко запертая дверь, которая до сих пор стойко сопротивлялась их воздействию, вдруг взяла да и сама по себе открылась. Что-то тут неладно, вот что должны были подумать ребята. Но не подумали, потому что не были они приучены думать. И очень зря.

В доме внезапно что-то громыхнуло, а потом стало очень тихо.

Но уже через мгновение раздались горестные вопли:

– Ой-ой-ой! Мои глаза!

– Что за вонь?!

– Я ничего не вижу! Где я! Помогите мне!

Одни падали на пол, корчась от невыносимого смрада. Другие ползли к выходу. Последним повезло больше всего, они первыми выбрались на свежий воздух, избежав контакта с аммиачным спиртом, по-простому нашатырем. Каждому хотя бы раз в жизни случалось вдохнуть этот «дивный» аромат, мигом приводящий в сознание и вышибающий слезу. И это всего лишь какой-то миллиграмм на ватке, поднесенный к носу. Если же дозу увеличить и разлить жидкость в замкнутом пространстве, то запах становится поистине убийственным.

Калечить Дмитрий Захарович никого не собирался. Мог бы и концентрацию увеличить, тогда ядовитые пары могли выжечь дыхательные пути и всю слизистую, но старый учитель помнил: эти напавшие на его дом молодые люди в прошлом тоже были чьими-то учениками. И его рука милосердно уменьшила дозу аммиака до сравнительно безопасной.

И все равно почти половина боевого состава выбыла из строя. Всех вынесли на улицу, половине была нужна срочная медицинская помощь. Лучше всех держались те, кто зашел в дом в последних рядах и которым довелось вдохнуть совсем немного аммиачной отравы. Но это были люди осторожные, к риску неспособные. В ответ на все угрозы и требования вновь идти в дом они оставались на месте.

– Неизвестно, что у него там еще припрятано. Без противогазов не пойдем.

Противогазы нашлись в багажнике одной из машин. Кто-то оказался на редкость запасливым.

– Батя просил выбросить, а я все забываю и забываю.

Противогазы были еще советских времен, тяжелые и неудобные, но, удивительное дело, до сих пор они находились в рабочем состоянии. Было их всего две штуки, так что и в дом пошли всего двое. Сначала все шло гладко. Они обследовали дом. Зашли в одну комнату, во вторую, а вот в третьей их ждал сюрприз. Сверху на них опрокинулось ведро какой-то жидкости, которая не жглась и не воняла, но зато она моментально начала застывать на их телах, сковывая движения. К тому же по мере высыхания она вроде как сокращалась в размерах, что заставляло одежду рваться. В тех местах, где жидкость пролилась на кожу, было еще хуже. Кожа стягивалась, вызывая боль, а суставы скрючивались, переставая двигаться.

– Помогите! Помогите нам!

Но никто и не думал им помогать. Ведь для этого нужно было сунуться в дом, оказавшийся таким опасным. А охранники Нарзана вообще все поголовно отличались похвальной осторожностью, это Ниночка отметила еще раньше, наблюдая за ними из окна вместе с белокурой.

Пришлось двум пострадавшим выбираться самим. В дом вошли два полных сил молодых мужчины, а наружу выбрались какие-то скрюченные мумии. Говорить они не могли, настолько сильно натянулась кожа на лице. Вид их был ужасен. Со всех сторон их облепляли какие-то комки. Двигаться они больше тоже не могли, каждое движение вызывало боль. Жидкая масса окончательно застыла и превратилась в корку, намертво сцепившуюся с кожей и волосами двух этих бедолаг.

– Хороши! – с чувством произнес начальник охраны. – И как вас теперь отскребать?

А из дома раздался голос Дмитрия Захаровича:

– Ну, господа, кто еще желает зайти ко мне в гости?

Желающих не было. К тому же прибыла полиция, чему все люди Нарзана очень обрадовались.

– Вот они пусть теперь и идут в дом. Нападение на слуг органов правопорядка, статья нашему учителю гарантирована!

Но к удивлению и разочарованию людей Нарзана, никаких сюрпризов полиция в доме не нашла. Обнаружила она там одного-единственного старенького Дмитрия Захаровича, который в полнейшем расстройстве поведал им о срыве его эксперимента.

– Ворвались! Бегали! Перевернули на себя все реактивы! Просто как маленькие дети, честное слово!

Полицейские посмеивались, пока люди Нарзана под их прикрытием обыскивали дом. Все понимали, что эти ребята здорово сели в лужу. И все были этому только рады. Нарзана в городе не любили. А его брата не любили еще сильней. Слишком уж он высоко стал задирать нос и слишком уж много власти взял в свои руки, частенько властью этой злоупотребляя и используя ее себе одному на пользу.

В доме никого, кроме старого учителя, не оказалось. Пока шла вся эта возня со штурмом, всем гостям Дмитрия Захаровича удалось ускользнуть.

– Ну, старик, тебе это даром не пройдет! Готовься к переезду! Нарзан таких вещей не прощает, в этом городе тебе больше не жить!

Но старый учитель не дрогнул и даже с задором ответил:

– Как бы самому твоему хозяину не пришлось съехать куда-нибудь подальше. На Колыму, например.

Ругаясь, отплевываясь, поскуливая и отдирая от себя застывший пластик с фрагментами собственной кожи, люди Нарзана покинули дом, где всю их сильную и активную компанию наголову разбил один-единственный старик, вооруженный даже не огнестрельным оружием, а всего лишь химическими реактивами и своими знаниями.

А что же Саша? Чем занимался он в это время? Увы, у Саши дела шли далеко не так бодро и весело, как у двух его подруг. Саша пробирался по горам, то и дело пугаясь, что потерял правильное направление. Шел он уже третий час, здорово устал, вымазался и к тому же проголодался. Все это в равной степени касалось и его четвероногой стаи, и парень уже начинал опасаться, как бы его собаки не подняли бунт. Но, к его удивлению, все псы вели себя более чем примерно.

На привалах основная масса стаи никуда не разбегалась, собаки устраивались возле Саши, согревая его теплом своих тел. Во всяком случае, Саше хотелось верить, что они его именно согревают, а вовсе не караулят как свой будущий завтрак. Дорог в лесу не было, Саша брел наугад. Пару раз ему пришлось преодолевать обрывы, переправляться через речки. В самом лесу слышались какие-то ночные шумы, на которые его собаки откликались нервным угрожающим лаем. Вроде бы помогало, шумы стихали.