Знать или уметь? 6 ключевых навыков современного ребенка - Кэти Хирш-Пасек

Виды деятельности, приведенные в пример для изучения огня, стимулируют вовлеченное обучение. Если детям предстоит узнать что-то на действительно интересную им тему, мотивация высока. Вовлеченность проявляется на каждом шагу — когда они берут интервью у пожарных или когда учитель демонстрирует огнетушитель. Подобное обучение использует устремления учеников. Но они не всегда заинтересованы в чем-то с самого начала. Шестиклассники мисс Эйлер не знали, как здорово изучать фрукты; некоторые даже не были уверены, что понимают слово «фрукт». Огурец — это фрукт? Нет? Но он же сочный. А помидор? Но когда мисс Эйлер накупила на этнических рынках города фруктов со всего мира, о которых дети никогда не слышали, они были очень рады попробовать их и узнать больше. Хорошие учителя умеют пробуждать в детях интерес.

Делать обучение осмысленным означает привязывать его к реальной жизни. За годы научной деятельности мы поняли, что благодаря связи новой темы с тем, что мы уже освоили, знание «приклеивается». Мы ратуем за такое липкое, гибкое обучение. Зачем узнавать что-то об иммигрантах? Когда детей просят взять интервью у знакомых иммигрантов, идея переезда в другую страну обретает реальность. Языковые барьеры? Изоляция? Поиск жилья и работы? Дети гораздо лучше начинают понимать эти вещи, если знают кого-то, кто столкнулся с этими проблемами. Иммиграция становится для них реальным фактом.

То же самое можно сказать и о взрослых. Возьмем опиаты — нет, не принимайте их, просто рассмотрим эксперимент, призванный проверить, как врачи наиболее точно узнают о правилах их назначения. Одной группе объяснили правила, а затем через неделю попросили их вспомнить[268], [269]. Они не только не могли озвучить, что узнали, но и выдумали какие-то новые условия. Другой группе была предоставлена такая же информация в виде рассказа о вымышленном пациенте. Эти участники хорошо запомнили правила. Осмысление материала намного эффективнее, чем обучение абстракциям. Привязка правил назначения опиатов к конкретному пациенту помогает лучше их выучить.

Более глубокое обучение происходит через социальное взаимодействие. Мы не имеем в виду, что Рэймонд и Кэрол должны сидеть вместе; речь о ситуации, когда они вместе конструируют то, что им нужно освоить. Ученые, занимающиеся образованием, давно это знают: люди лучше всего учатся у других. Объедините хорошего ученика (Рэймонда) и плохого (Кэрол). После работы с Кэрол над разными породами Рэймонд не забывает пройденное, а еще глубже понимает их природу, потому что сам объяснил это однокласснице. Но в том, что Кэрол не совсем разбирается в образовании осадочных пород, ей проще признаться Рэймонду, чем всему классу.

Новые данные о том, как происходит обучение в ходе социального взаимодействия, представил Эрик Мазур, профессор физики из Гарварда. Мазур решил критически рассмотреть лекционную модель, широко используемую на уроках. Он наткнулся на работу Дэвида Хестенеса, физика из Аризонского университета, который разработал тест для оценки концептуального понимания предмета учениками на его лекциях. Один из вопросов заключался в следующем:

Ответ, основанный на втором законе Ньютона, таков: оба шара упадут одновременно. Это фундаментальное понятие. Тем не менее большинство учеников, даже получавших «пятерки», ошиблись. Тот же тест теперь дается десяткам тысяч учеников по всему миру, и результаты приводят в шок. Традиционные пассивные занятия-лекции практически не меняют фундаментального понимания большинством детей устройства физического мира. По словам Хестенеса, «учащиеся должны активно развивать свои знания. Они не могут пассивно переваривать их»[271]. Мазур изменил обучение на основе лекций, создав небольшие группы, которые работали вместе над какой-то задачей урока. Эффективность процесса резко повысилась[272]. Мы знаем, как стимулировать глубокое обучение, в результате которого знания «приклеиваются» в голове. Наука об этом предлагает множество способов перевести его на уровень 3 и выше.

Уровень 4: владение знаниями на уровне эксперта

Уровень 3 — большой шаг вперед, потому что теперь дети видят новые связи между знакомыми предметами и могут расширить свое обучение по разным направлениям. Они легко используют знания все более гибкими способами. На уровне 4 мы получаем серьезную подготовку в определенной области — будь то управление закусочной, тренерская работа со спортивной командой или вождение такси, — и это освобождает ресурсы нашего мозга, чтобы задуматься об улучшении и развитии уже полученных знаний.

«Можем ли мы поговорить?» — обращалась когда-то Джоан Риверз к огромным аудиториям, будто там сидят ее лучшие друзья. Давайте побеседуем о Малкольме Гладуэлле, писателе, все четыре книги которого вошли в список бестселлеров New York Times. В книге Outliers. The story of success («Гении и аутсайдеры»)[273] он написал о работе психолога Андерса Эрикссона, который предложил правило 10 000 часов: чтобы стать экспертом в чем-то, требуется 10 000 часов практики. Даже сам Гладуэлл, по его словам, соблюдает этот закон в профессиональной жизни. Как он утверждает, вначале его творения годились только для мусорной корзины, но в итоге он ощутил себя специалистом. Ушло на это 10 лет — 10 000 часов практики[274]. Будь вы Малкольм Гладуэлл или Скиппи Уэлдон, мальчик из соседнего квартала, отлично играющий в теннис, профессиональные знания не возникают ниоткуда, независимо от того, насколько вы талантливы от природы. Снова процитируем: «Достижения — это талант плюс подготовка», — причем объем подготовки обширен. Хотя количество часов практики варьируется в зависимости от сферы, как пишет Гладуэлл, ни один хирург не берется удалять аппендикс, войдя в операционную впервые, а «Белый альбом» группы «Битлз» не могли написать подростки. Эксперты появляются в результате упорного труда, настойчивости, тренировки, выдержки и неудач (мы поговорим об уверенности ниже), пота и таланта, но главное здесь — упорный труд.