Скарабей в наследство - Анна Одувалова

— Но что мы ему скажем? — в сотый раз спросила она Даниэля и заработала ненавидящий взгляд.

— Кейтлин, я уже жалею, что согласился взять вас с собой. Наверное, вам все же лучше вернуться домой.

— Нет-нет, — сразу пошла на попятную девушка. Я должна присутствовать при разговоре! Просто сильно волнуюсь.

— Определитесь, вы нервничаете и идете домой или берете себя в руки и сопровождаете меня к Диккенсу?

— Сопровождаю вас, — торопливо ответила Кейтлин и часто закивала, показывая, что уж почти справилась с волнением, и будет вести себя примерно.

— А раз так, отставьте, пожалуйста, свои сомнения и нытье. Если вы явитесь к Диккенсу дерганая и с трясущимися руками, ничего хорошего точно не выйдет.

— Вы, безусловно, правы. — Кейтлин остановилась посередине вымощенной диким камнем мостовой, оперлась на резную трость лилового зонта, расправила плечи и, закрыв глаза, представила маму. Девушка сталась воспроизвести в памяти каждую малейшую черточку. Поворот головы, гордо поднятый подбородок‚ прямую осанку. Для верности она вспомнила мамин взгляд — горделивый, уверенный взгляд королевы.

— Вот так-то лучше, — с удовлетворением признал Даниэль, когда Кейтлин открыла глаза. — Вы выглядите безукоризненно. Он подал спутнице руку и девушка, приняв ее‚ двинулась за спутником к воротам дома Диккенса.

— Я успокоилась, но так и не поняла, о чем мы будем говорить? Не можете же вы в лоб спросить его: «Сэр Диккенс, не вы ли вчера ночью пытались вломиться в наш дом?»

— Мне нравится эта идея, — улыбнулся Даниэль, — но вы правы, вряд ли из нее что-то выйдет, а значит, мы просто побеседуем.

— Побеседуем? О чем? О сортах чая? Об отвратительной лондонской погоде, а быть может, об удое на ранчо моего отца?

— Почти, — улыбка Даниэля девушке не понравилась. Она была притягательной и опасной. От нее сердце учащенно забилось, а во рту пересохло.

— Так о чем?

— Вы скажете Диккенсу, что на днях продаете дом, уточните, что дело это решенное и сделка заключена.

— Кому я продаю дом?

— Неважно. Важно, что вас задерживаю только я. Вы ждете, пока я запакую и перевезу коллекцию Джона во Францию. Я люблю Францию, там нравы гораздо свободнее, а девушки доступнее.

— Это вы кого сейчас убеждаете?

— Я вхожу в образ.

— Вы считаете, что Диккенс клюнет?

— Если ему что-то нужно из коллекции Джона, он нанесет нам визит и очень скоро.

— Полагаю, визит будет неофициальным?

— Определенно. Диккенс не преступник, а значит, запаникует и совершит все ошибки‚ присущие дилетанту.

Следующие полтора часа показалась Кейтлин непрекращающимся кошмаром. Диккенс заметно нервничал, а ей приходилось открыто и нагло врать ему в лицо, да еще при этом безмятежно улыбаться, как учила мама. Все это было девушке до глубины души противно. А вот Даниэль и Меган, похоже, чувствовали себя вполне комфортно. Компаньонка, словно незаметная серая тень‚ сидела в углу комнаты и безразлично разглядывала туманный лондонский пейзаж за окном. «Если бы Лондон был девушкой, — подумала Кейтлин. — Меган, как ни кто другой, подошла бы на эту роль. На первый взгляд, незаметная, серая и даже в чем-то унылая, но притягательная. Стоит к ней присмотреться и уже тяжело отвести взгляд. К ней тянет, словно магнитом».

Даниэль, в отличие от Меган, не пытался слиться с окружающим пейзажем. Похоже, он везде чувствовал себя как дома. Он сидел, развалившись на диване, с широким бокалом коньяка в руке и со вкусом рассказывал бледнеющему Диккенсу о том, как планирует проводить время во Франции.

— Но, я думал, вы сохраните коллекцию Джона? — ошарашенно отозвался писатель.

— Так и есть, — пожал плечами Даниэль и обаятельно улыбнулся. — Избавлюсь только от ненужного, старого хлама. Джон, словно дракон‚ тянул в свою пещеру все, что плохо лежит, иногда даже не задаваясь вопросом, насколько ему это нужно. Знали бы вы, сколько хлама скопилось у нас в подвалах. Такие вещи и уйдут с молотка — это обеспечит мне безбедную старость. Настоящие шедевры я, безусловно, оставлю, возможно, даже потомкам. Если они у меня, конечно, будут. А сейчас, сэр Диккенс прошу нас простить, но дома ждет еще очень много дел. Нам стоит уладить формальности и упаковать основную часть коллекции.

— Мисс Кейтлин — это очень ответственный шаг. — Обратился писатель к девушке. — Джона уважали и любили многие, вы не хотите дать возможность людям попрощаться с домом и его непередаваемой атмосферой? А то получится как-то не очень вежливо.

— Вы говорите о званом вечере?

— Об этом сказали вы, — хитро улыбнулся Диккенс, а Кейтлин вымученно улыбнулась, понимая, что сказала лишнее, наверное, Даниэль будет ей недоволен, но молодой человек, вопреки ожиданиям, оживился.

— Это великолепная идея! — воскликнул он. — Думаю, мы обязательно устроим званый вечер в лучших традициях моего детства, я еще помню, какое блестящее общество собиралось в гостях у Джона. Всегда было роскошно! Кейтлин, вы обязаны это видеть. Гости только что не купались в фонтанах с шампанским.

— Именно, — Диккенс заметно повеселел, но Даниэль не дремал. Он с наслаждением забил последний гвоздь в гроб писателя, заметив: — Только мне стоит поторопиться с упаковкой коллекции. Кейтлин, вы сможете попросить Лиз о помощи? Хочу управиться сегодня-завтра. Мне не хотелось бы, чтобы ценные вещи были во время приема в доме, — доверительно сообщил он Диккенсу. — Все же кто-то охотится за ними. Оставлять все как есть было бы неосмотрительно с моей стороны.

— Я не понимаю, зачем вам прием!? — зашипела Кейтлин, как только они вышли на улицу.

— Я люблю приемы, — пожал плечами Даниэль. — А потом слух о продаже дома и коллекции распространится с немыслимой скоростью. А прием — хороший повод сообщить о том, что вы передумали, и я тоже. Дескать, это место слишком ценно для нас, чтобы его продавать. Я всегда об этом знал, а вы только что поняли. У меня есть еще одна замечательная идея по поводу приема, но я вам озвучу ее чуть позже, когда она окончательно оформится.

— Я заинтригована и не могу отказать вам в изобретательности, — согласилась девушка, радуясь, что, если Диккенс окажется невиновен, загладить свою вину перед ним не составит труда. Ведь можно даже не раскрывать ложь. Главное — сделать правильное заявление на людях.

Разговор, в результате, прошел даже лучше, чем надеялась Кейтлин. Она готова была петь и танцевать, даже разгневанный Гарри Дэвис у самых ворот дома не испортил ей настроение. Девушка улыбалась и тихонько напевала себе под нос незамысловатую песенку.

— Кейтлин! — воскликнул сыщик. — Почему вы пошли к сэру Диккенсу, не сообщив ничего мне?

— А почему она должна докладывать вам о соседских визитах? — усмехнулся Даниэль. — Или я что-то не знаю о вашей роли в жизни моей кузины?

— Вы с Кейтлин такие же родственники, как и мы, — парировал Гарри. — А Диккенс подозреваемый.