Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 - Семён Афанасьев

Без этого боли в поясничном отделе позвоночника иногда даже мешают уснуть. Нейро-концентратор говорит что-то о недостатке кальция, но глотать пилюли в этом возрасте неохота.

- Оно что, настолько срочное, что не подождёт пять-семь минут? - недовольно проворчал он, на самом деле уже направляясь к двери.

- Коллеги, - индифферентно пожал плечами товарищ по работе. - Не дозвонятся тебе - начнут меня теребить. А у меня через две минуты созвон сам помнишь с кем, - второй инспектор многозначительно указал пальцем в сторону большого панорамного окна.

Хидэоми, скользнул взглядом по экрану, еще раз вздохнул и принял вызов.

- Кобан номер... территория Академии Тамагава... Старший офицер Хонма... - бодро затарахтел другой коллега, строящий головокружительную карьеру в одной из сотен стационарных будок, рассыпанных по городу и агломерации.

- Что случилось? - Садатоши, в принципе, уже предполагал ответ на свой вопрос.

Поскольку на заднем плане увидел маячащую физиономию одного белобрысого гайдзина.

Но уточнить всё равно стоило.

- Есть факт обвинения от лица, заявляющего, что имело место нарушение закона. Есть нежелание обвиненного комментировать это обвинение. Масахиро Асада, несовершеннолетний, сослался на вас во время первичного опроса. - В этом вместе взгляд невысокого званием коллеги вильнул в сторону.

- Ну-ка, дай мне поговорить с этим нарушителем, - быстро принял решение Садатоши. - По общей, при всех, выходить никуда не надо, - опередил он движение не в меру рьяного младшего чина.

- Коротко, в течение тридцати секунд. Что случилось? - Хидэоми здраво рассудил, что абсолютно всех прочих фигурантов, если потребуется, он легко застанет и опросит в любой момент хоть и завтра, хоть и по телефону.

А вот если младший Асада натворил что-то серьёзное, то для разговора с ним, возможно, уже через несколько часов придётся оформлять специальные документы. Ехать на другой конец города.

Потому что в заведениях для досудебного содержания под стражей несовершеннолетних даже сотрудника девятого бюро не пустят по одному лишь удостоверению.

- Я могу просить вас прибыть сюда лично, для разбирательства? - спокойно, как ни в чём ни бывало, заявил малолетний отщепенец.

- Ты решил, что можешь мне теперь ставить задачи? - не выказывая никаких эмоций, Садатоши лишь вопросительно поднял левую бровь.

- Мне кажется, имеет место конфликт сразу трех групп интересов. Причём из Семьи, - школьник выделил интонацией последнее слово, - только я один. Остальные - самые обычные, ничем не примечательные граждане.

- Мне нет дела до проблем, которые меня не касаются, - безукоризненно вежливо постарался отбояриться полицейский.

Хотя уже чувствовал, что придётся ехать. Такие моменты, как ни печально, являлись частью его работы и достаточно подробно оговаривались в различных инструкциях.

- Инспектор, боюсь, в случае официального разбирательства без знания вашей специфики, могут быть допущены ошибки. - Настойчиво набычился парень. - Я вынужден буду защищать справедливость так, как считаю нужным. И как меня учат в семье. Я очень прошу вашей помощи не лично, ради себя...

- Ну давай, расскажи о всемирной справедливости, - весело фыркнул Садатоши, невежливо перебивая собеседника.

-... а хотя бы ради шестнадцатилетней девчонки, которой пятеро мудаков сломали позвоночник. И которая сейчас в реанимации, без внятных перспектив, когда её оттуда отпустят. - Асада, завершив пассаж, выжидательно уставился на стража порядка.

- Кажется, у кого-то работы прибавилось, - весело подал голос сбоку коллега, который слышал разговор, хотя и не попадал в кадр.

Хидэоми глубоко вздохнул. Соседа по кабинету хотелось обругать, но этого явно не стоило делать при свидетелях.

- Офицер, никого не выпускать, никуда не расходиться. Ждать меня, - принял достаточно очевидное решение один из сотрудников девятого бюро, разрывая соединение. После чего повернулся к коллеге. - Я в Тамагава, в системе отмечусь по дороге.

*********

Садатоши предсказуемо не обрадовался моей просьбе подъехать.

С другой стороны, насколько я сумел разобраться в причинно-следственных связях, для первичной квалификации дела у него тоже есть полномочия.

Об этом не говорят вслух, но девятое бюро - это палка о двух концах. Инструмент, который призван не только сдерживать якудзу.

Инспектор с коллегами, помимо того, что не дают распоясаться коллегам отца, ещё и тщательно следят за соблюдением законности в адрес самих Семей. Насколько я увидел из источников массовой информации (включая сайт департамента полиции Токио), альтруизмом здесь не пахнет. Просто здравый смысл государства периодически способен перевесить голую букву закона, тщательно соблюдая его дух.

Если простые недобросовестные граждане допускают лишнего в адрес любой из Семей, они рискуют нарваться на очень жёсткий встречный ответ. Тоже далёкий как от законности, так и от гуманизма.

А беспорядки на улицах, ночная резня в тёмных местах, прочие возможные прелести никому не нужны.

Об этом не говорилось прямо, но я очень хорошо понял, плюс подсказала Цубаса: с офисом прокуроров, они же общественные обвинители и прослойка между нами и судами, лучше общаться через своего куратора.

Так-то, теоретически, этот самый институт полицейского кураторства не существует. Формально, на бумаге.

Но всегда есть личные знакомства и связи, которые, как минимум, могут посодействовать объективности рассмотрения твоего дела.

_________

Садатоши прибывает через долгие полтора часа. И, не приветствуя никого отдельно, сразу переходит к делу.

- Что произошло? - он обращается к одному из местных полицейских, на постоянной основе сидящих в будке на территории.

- Заявитель вот, - тот коротко кивает в сторону начальника образовательного процесса. - Предварительное заявление я с планшета уже загрузил в систему.

- Вижу механические повреждения техники, - сотрудник девятого бюро, похоже, мгновенно заметил разбитый мной монитор. - Больше ничего не вижу. В чём вы обвиняете своего ученика? - спрашивает он горе-педагога.

- В физическом нападении на меня и в применении насилия в мой адрес, - взгляд Кавасимы полон тоски и печали.

Ему явно неприятно признаваться в случившемся, но от него так и разит непреклонной решимостью.

- Тебе есть что ответить по существу обвинения? - Садатоши поворачивается ко мне.

- Только два момента. Даже, пожалуй, больше чем два. Первое. Я бы очень хотел увидеть доказательную базу по теме. Второе. Я считаю, что имеет место злой умысел со стороны начальника образовательного процесса. Он сознательно пытается вывести из-под обвинения чистую уголовщину... - дальше коротко пересказываю свою версию перелома позвонка Икару. - Это были парни со спортивного отделения, плюс один мастер каратэ из моего класса. Они просто выбросили девчонку с балкона третьего этажа вниз, в холл. На каменные полы. Она сейчас в реанимации и перспективы крайне неоднозначные.