Одноклассники smerti - Анна и Сергей Литвиновы

— Вряд ли моя скромная кандидатура вас устроит, — парировал он. — А насчет мужа я угадал?

— Что вы хотите услышать? — устало поинтересовалась она. — О давнем любовнике, который ради меня не решается бросить семью и детей? А я на него давлю — до такой степени, что он нанимает киллера? Или, наоборот, о кандидате, получившем решительный отказ и затаившем планы мести? Так я вас разочарую. Ничего подобного нет. Хотя жених у меня, вы угадали, имеется. Он, как и я, молодой, успешный, свободный бизнесмен.

— Ох, как вы стараетесь, Ирина Евгеньевна, — упрекнул следователь. — Как хотите меня убедить, что в вашей жизни все беспроблемно… Но если вы не хотите сотрудничать, каким же образом я смогу расследовать ваше дело?

— Да и не расследуйте. Все равно никакого толку не будет, — пожала она плечами. — Вон сколько состоявшихся заказух не раскрыто — а тут всего лишь покушение…

Спорить он не стал. Но словно между делом поинтересовался:

— Но вы хотя бы охрану себе наняли?

— Пока нет, — безнадежно вздохнула она. — Да какой в ней смысл? Только деньги на ветер. Потому что, если уж захотели грохнуть, все равно убьют. Не сегодня — так завтра.

Надя

Нехорошее предчувствие сегодня нахлынуло на нее с самого утра. Совсем как тем февралем, десять лет назад. Когда Надя похитила у мамы золотую цепочку с кулончиком, новый кружевной лифчик — его хорошо было видно сквозь полупрозрачную кофту — и, замерзая в демисезонном пальто, отправилась вместе с девчонками добывать билеты на «Юнону и Авось»…

Сегодня тоже все валилось из рук, и Надя знала, чувствовала: добром такой день не кончится.

Начать с того, что Полуянов как отправился поздно вечером на деловую встречу в казино, домой так и не явился. Сначала Надя сему факту даже радовалась — поди, плохо раскинуться на кровати, не волнуясь каждоминутно о том, чтоб ненароком не двинуть благоверного ногой или не заснуть на спине, а потом опозорить себя недостойным красивой девушки храпом.

Однако к четырем утра на улице наконец посвежело, и в одинокой постели, без теплого Димочки под боком, ей стало не только грустно, но и прохладно. К шести — Надя начала рисовать в уме мрачные картины, как благоверный просаживает за игровым столом последние семейные деньги, а бюджет у них, между прочим, теперь общий. Ну а к семи, когда пришло время самой вставать на работу, она забеспокоилась. В Москве, конечно, сейчас куда безопасней, чем раньше, но мало ли что могло случиться на ночных улицах? Машина у Димки новая, галстук дорогой, борсетка кожаная — неплохая приманка для лихого люда.

И Надя — хоть давно пообещала себе и Димке не унижать их обоих телефонным контролем — не выдержала. Сначала набрала мобильный Полуянова и гневно прослушала, что «аппарат абонента выключен». По Диминому домашнему ответом, естественно, были длинные гудки. Даже в редакцию — полная, конечно, глупость в такое время — позвонила. Нарвалась на автоответчик и, вздохнув в трубку, как глупая влюбленная школьница, нажала на «отбой».

А едва закончила телефонные изыскания — аппарат вдруг зазвонил сам. И она, млея от счастья, ринулась к нему. По пути пребольно ударилась об угол кресла. И, пожалуйста, узнала, что у нее, оказывается, за гараж не заплачено и с сегодняшнего дня пени затикали. А место в гаражном боксе хоть и принадлежит ей, Наде, но в нем безраздельно хозяйничает Полуянов. Держит там свою прежнюю машину, «шестерку». И все взносы, разумеется, обязался платить самолично. Хорошо же он держит слово, если ей с утра пораньше звонят какие-то бухгалтерские грымзы и требуют плату!

Ну и в каком настроении после таких-то ночи с утром ей прикажете находиться?.. Бедный Родя, любимая такса, — вот уж лучший из сканеров! — сразу почуял, что хозяйка не в духе. И вместо наглых прыжков и грызни пижамной штанины ожидал своей прогулки, сжавшись в клубок у входной двери.

Но Надя с непонятным даже себе самой садизмом притворилась, что не видит несчастного пса. Против заведенного годами распорядка не поспешила первым делом на улицу, а сначала умылась, попила чаю, сделала мэйк-ап — и лишь тогда соизволила вывести Родю на прогулку. Бедняга аж поскуливал от нетерпения — и не сдержался, налил первую лужицу прямо в лифте, вызвав у Надежды новую волну негодования.

В общем, не день, а полная ерундистика. Тем более что солнце, хоть и несусветная рань, уже шпарит в полную силу, а историко-архивная библиотека — это вам не офис Газпрома, кондиционеров здесь не предусмотрено. И если в книгохранилище, которое в подвале, еще можно как-то существовать, то в зале — полная душиловка. А сквозняков особо не устроишь — публика у них престарелая, косточки свои бережет, сразу начинают ныть, чтоб окна закрыли.

…Надя явилась на работу мрачнее грозовой тучи. Практиканты, которые обычно лезли к ней с вопросами, сегодня даже поздороваться не осмелились, а охранник, стороживший служебный вход, лишь молча кивнул. Одна начальница — ту настроение подчиненной абсолютно не волнует — не убоялась. Спросила ехидненько:

— А ты что, голубица моя, такая смурная? Не выспалась? Опять со своим кавалером всю ночь в постели прокувыркалась?

Надя стиснула зубы и промолчала. Но шефиня не унималась. Жадно вглядывалась в лицо:

— А бледненькая-то какая! Как в той басне про стрекозу, которая лето красное пропела… Или, — лицо начальницы осветилось новой гипотезой, — вы уже ? Утреннее недомогание , а, Надюшка? Через пять месяцев в декрет?

— Не дождетесь, — буркнула Надя.

И ушла, от греха подальше, сбрасывать в хранилище оставшиеся со вчерашнего дня книги. А то еще для полного счастья не хватало сейчас с начальницей погавкаться.

…Дима ей позвонить так и не соизволил, и к двум часам дня Надя уже была на грани истерики. Ночные страхи, правда, при свете дня померкли, и теперь она больше боялась не за Полуянова, а за себя. За свою собственную хрупкую семейную жизнь. Ведь Димка-то ночью не абы с кем встречался, а с известным гадом и болтуном Пшеницыным. Вдруг тот оказался даже хуже, чем Надя о нем думала? И наговорил о ней такого, что даже либерал Полуянов теперь не хочет иметь со своей подругой никаких дел?! И даже объясниться перед расставанием не пожелал?!

Ох, зачем только она завела Димку с этой статьей?.. Хотела ведь как лучше, хотела Степке помочь, и еще — чтобы Полуянов наконец все о ней понял… Что вовсе она не клуша…

Но получилось, похоже, как всегда. Степан все равно в тюрьме, да еще и у нее с Димкой в отношениях явная трещина.

Надя настолько себя растравила, что все остатки румянца с лица сошли, да и глаза весь день были на мокром месте.

Даже мымра-начальница сжалилась и царственным жестом Екатерины Великой после обеда отпустила ее домой:

— Отправляйся, Надежда. Полежи. Отдохни. И в холе и неге подумай. О том, что интеллигентный человек должен уметь скрывать свое дурное настроение…

— Спасибо, — пролепетала Митрофанова.