Наблюдатель - Николай Буянов

- Твв - вою мать!

Он был одет в серую водолазку, спортивные брюки и мягкие теннисные туфли на каучуковой подошве. И в ушах у меня зазвучал мой собственный голос:

- Кто это сделал?

- К…Н…

Канны. КИНО. Кон. Кан… Кун…

На меня в упор сердито смотрел Влад Кунич.

«Время цветов сакуры»

Дождь

Пригород Токио, ноябрь 1932 г.

Вода, лившая с неба, словно задалась целью размыть и растворить в своих потоках все живое и неживое на земле. Глина под ногами противно чавкала, и углубления от следов тут же наполнялись водой, как миниатюрные ванны. Теперь-то уж точно подхвачу грипп, подумал окружной прокурор Йадзава. Коричневые полуботинки, которые приготовила ему жена, были очень удобные и красивые. Она сама, не доверяя прислуге, начищала их каждый день до зеркального блеска, но, к сожалению, от влаги они совершенно не защищали. Хмуро потоптавшись возле полицейских, занятых осмотром тела, прокурор хотел было уйти в машину, стоявшую на шоссе, но мертвая женщина, мокрая от дождя и совершенно голая, со страшно изуродованным лицом, не отпускала его, словно гипнотизируя своими прекрасными законченными формами и неестественной белизной и чистотой кожи. Она не должна быть здесь, сказал кто-то из тех, кто ползал с рулеткой по склону: Везде болото невозможное, а она словно из ванны, даже пятки не запачканы. Ни пятнышка. Но лицо совершенно не узнать, будто нарочно расплющили в кашу. Нет, она совершенно сюда не вписывается.

Йадзава хмуро взглянул на эксперта. Интересно, куда вообще может вписаться труп? Он все же прошел к машине, открыл дверцу и сел боком на обитое кожей сиденье, выставив ноги наружу.

Помощник прокурора Тайто Мицура, державший над своим шефом зонтик, с видимым удовольствием нырнул в заднюю дверцу.

- Нашли что-нибудь?

- Ничего, господин прокурор. Ни вещей, ни одежды. Возможно, ее обокрали.

- Как она могла сюда попасть?

Йадзаву раздражало все в этот день. Раздражал помощник прокурора желанием выслужиться и почти неприличной юностью. Раздражала мертвая женщина, неизвестно откуда появившаяся под дождем. Раздражала собственная супруга, подсунувшая летние полуботинки в конце осени.

- Вероятно, приехала на машине. Может быть, она из тех девиц, знаете, что обслуживают шоферов. Подсаживаются в автомобиль, некоторое время едут, потом развлекаются, часто прямо на сиденье. Получают денежки и пересаживаются к другому.

Мальчишка. Рассуждает со знанием дела о таких вещах.

- Если не объявятся родственники, тело опознать будет невозможно. Ни одной зацепки.

- Проверьте по отпечаткам. Может быть, она проходит по картотеке.

- Невозможно, господин прокурор. У нее срезаны подушечки пальцев. Доктор сказал, работа довольно тонкая, чувствуется профессионал.

Этого только не хватало. Прокурор чуть не выругался вслух, а это означало бы потерять свое лицо перед подчиненными. В ботинках хлюпало. Но, в конце концов, его супруга Енаси не могла знать, что после обеда хлынет такой ливень. Он попытался оправдать ее, чтобы подавить раздражение, но оно прорвало плотину, и Йадзава, глубоко засунув руки в карманы черного плаща, вышел под холодные струи воды. Доктор Садзуи Яроко, тучный, румяный и лысый как колено, дождя, казалось, не замечал вовсе. Они с прокурором были друзьями еще со времен учебы в Токийском университете. Доктор часто захаживал к прокурору, и они очень интересно проводили время в беседах на самые разные темы за японскими картами и чайной церемонией. Они называли друг друга по имени и даже по университетским прозвищам, но только не на службе.

Сейчас Яроко-сан был задумчив. Он столкнулся с явно необычным случаем. Йадзава внимательно смотрел на него, и доктор, вздохнув, начал давать информацию. Конкретно: женщина в довольно хорошей физической форме. Мышцы хорошо развиты, жира не больше нормы. Вряд ли она японка, слишком крупная. Плечи, пожалуй, чуть тяжеловаты. Скорее всего немка, норвежка или датчанка, из эмигрантов.

Совсем плохо. На родственников надеяться нечего. Как и на эмиграционную службу. Во-первых, она могла и не регистрироваться, мало ли какими путями она попала сюда с континента. Во-вторых, отсутствие отпечатков пальцев. Никто не станет возиться.

- Она что, выпала из машины?

Доктор с сомнением покачал головой. Если и так, то очень удачно для убийцы. Камней поблизости нет, обо что же она так разбила лицо?

- Обратите внимание, каким образом срезаны подушечки пальцев. Не больше нужной глубины, аккуратно и чисто. Если вы позволите высказать предположение, Йадзава-сан, то я думаю, тут действовал хирург.

- Врач-хирург на собственном авто?

Против последнего предположения мозг Йадзавы, человека старой закалки, активно воспротивился. Он не мог представить, чтобы богатый известный доктор (а иначе откуда собственный автомобиль?) убил и ограбил женщину, обезобразив ей лицо и срезав подушечки пальцев. Нет, никак невозможно. А если, в конце концов, окажется именно так… Значит, Япония катится в пропасть. Проклятые ботинки. Проклятая привычка все щупать самому. К концу дня все равно подробнейший отчет инспекторов лежал бы у него на столе, в теплом сухом кабинете.

- А это не мог быть наезд?

- При наезде тело пострадало бы значительно сильнее. Были бы переломы, ссадины. Если хотите знать мое мнение, то женщину убили, затем аккуратно положили на землю так, как ее нашли, и срезали подушечки пальцев. Лицо изуродовали уже у трупа, это не подлежит сомнению.

- В таком случае, что же явилось причиной смерти, Яроко-сан?

Доктор несколько секунд помолчал, глядя в глаза окружному прокурору. Старик хочет спокойно уйти на пенсию, подумал он. Из меня выйдет плохой сыщик, но даже я понимаю, что дело висячее, таким оно и останется в полицейских архивах. Яроко-сан присел на корточки перед женщиной, которую уже успели положить на носилки, и жестом пригласил Йадзаву присоединиться к нему.

- Обратите внимание на небольшой кровоподтек спереди от подмышечной впадины, у нижнего края грудной мышцы.

- Сюда чем-то ударили?

- Скорее всего, просто пальцем. Или короткой палочкой. Воздействие на эту точку вызвало мгновенный паралич сердца. Мы столкнулись с человеком, владеющим специальными знаниями в области убийства. Более подробное заключение я представлю завтра к девяти утра.

- Благодарю вас, Яроко-сан. Вы оказали неоценимую помощь.

Лишь когда доктор, поклонившись, отошел, окружной прокурор выпустил из легких воздух.

. Это дело будет для него последним. Молодые и сильные дышат в затылок. Таков закон жизни, стране нужен прилив новых сил. Ему не справиться с этим убийцей.