Расчет только наличными, или Страсть по наследству - Людмила Глухарева

Вдруг абориген, управляющий «бананом», резко развернул его, и все отдыхающие с воплями и смешками свалились в морскую пучину.

Машка слетела тоже. Смешно ей не было. От страха и ужаса она камнем ушла под воду. Организм Марьи отказывался положительно реагировать на наличие спасательного жилета.

Она медленно планировала на дно, глотая соленую воду и захлебываясь в панике. При этом в голове ее застряла противная мысль: где бандана?

Задрав голову, она увидела наверху свой эксклюзивный головной убор и немедленно активно задвигала руками, ногами и мозгами. Машке повезло, в этот самый момент чьи-то сильные руки – конечно, это были накачанные руки Ильи – вытолкнули ее на поверхность. Отдышавшись и откашлявшись, Сергеева набрала побольше воздуха в легкие и грозно осведомилась:

– Это шутка такая? Или мне снится кошмар?

– Маш, ну ты чего? На «банане» же всегда в море скидывают. Ты же не могла не знать об этом, – искренне недоумевал Илья, его светлые глаза выражали одновременно восторг и опасение.

– Я никогда не каталась ни на каких бананах и, видно, правильно делала. Слава Богу, жива осталась.

– Машунь, смотри, ты и косыночку свою выловила, – заискивал телохранитель.

«Береженого Бог бережет. Глядишь, и не будет сильно бушевать», – вертелось в голове у Ильи.

Сергеева метнула подозрительный взор на своего спасателя. «Ишь ты, „косыночка“. Эта „косыночка“ стоит дороже вашего дурацкого „банана“!

– Мы, Маш, больше никогда, ни за что, даже если ты умолять меня станешь, – клялся Илья. – Ты только не сердись.

Оказавшись на твердой земле, Марья совершенно успокоилась и простила окружающих.

Солнце окончательно распоясалось. Наступил жаркий полдень.

– Может, пообедаем? – осторожно поинтересовался Илья, еще не совсем уверенный в полном своем прощении.

Сергеева зазвенела украшениями, согласно кивнув головой. И парочка медленно побрела в кафе под ярко-полосатым тентом. Заведение манило немыслимой чистотой и роскошью.

Удобно устроившись в кресле и счастливо вздыхая, Марья углубилась в меню.

К столику подбежал официант, прочирикал что-то на французском и замер в форме вопроса.

Илья решил блеснуть своим кругозором и лениво бросил:

– Айн момент.

Реакция официанта последовала мгновенно. Француз легко заграссировал на определенно немецком языке. Машка замахала обеими руками и застонала:

– Ну кто тебя просил? Зачем ты людей в заблуждение вводишь?

– А чего они такие тупые, что он, не видит, что перед ними русские люди? Русский учить надо! Вон турки давно выучили, молодцы.

Француз учтиво замолчал.

– Ноу, ноу. Нам вот это и вот это. – Марья подчеркнула ногтем выбранные блюда и с опаской покосилась на француза. Тот вежливо и холодно улыбался. Затем задумался, покивал головой, с поклоном забрал у них меню и удалился.

– Фу, засада. Говоришь ведь «айн момент». Ясно же, как переводится: подождите немного.

– Молчи, молчи, – хохотала Марья, – говори по-русски и не вводи в заблуждение несчастных аборигенов.

– Ни хрена себе несчастные. ПМЖ в Ницце, – возмутился Илья.

Он положил локти на стол, и столик покачнулся.

– Европа, – презрительно заметил он. – А столик качается. Маш, дай мне бумажку из своего блокнота, я сейчас эту ерунду исправлю.

Сергеева вынула из сумочки яркий блокнот, вырвала страницу и протянула ее Андрееву. Тот свернул листок в несколько раз и подложил его под ножку столика.

Столик качаться перестал.

Во время всей процедуры устранения небольшого дефекта остальные посетители дорогого кафе остановили трапезу и в недоумении наблюдали за действиями русского мужика. Им и в голову не могло прийти своими руками устранять какие-нибудь помехи, связанные с интерьером заведения.

– Во народ! Русский аттракцион во французском городишке. – Илья гордился своей смекалкой и умелыми руками.

Машка любовалась своим спутником.

– У них не принято заниматься ремонтом мебели во время еды, – рассмеялась Марья.

– Зато теперь столик не качается.

– А у меня день рождения скоро, – невпопад заметила она.

– Когда? – встрепенулся Илья. – И сколько тебе лет стукнет?

– Стукнет побольше двадцати одного, и совсем скоро.

Выяснять год своего рождения Машка не считала необходимым. Сергеева родилась в ноябре. До дня рождения оставалось чуть меньше семи месяцев. Она решила не вдаваться в подробности и точную дату опустить.

– Это интересно, – Илья сосредоточился и спросил: – Если тебе, например, двадцать три, то год рождения считается?

Марья захлебнулась смехом.

– Прекрати, ради бога. А то я хрюкать начну. Когда рождается человек, то ему не год, а ноль, – всхлипывала Машка.

Двадцать три года? Мне? Льстец и лжец! Но зато комплимент обворожительный.

Андреев наслаждался и жизнью, и погодой, и Машкой.

«Ничего на свете лучше нету, чем друзьям бродить по белу свету. С любимой. Подругой».

Внезапно он нахмурился.

– Маш, ты только не нервничай, пожалуйста, но, по-моему, я вижу Орлова с умопомрачительной юной красоткой, – прошипел Илья и сжал Машкины пальцы.

Марья закрыла глаза, затем открыла глаза и рот. Выдохнула.

Такой день испорчен!

– А Иллариона здесь еще нет? Или есть? Н-да, хоть бы травить меня опять не начали. Надоели мне эти покушения. Во, где сидят! – Машка провела ребром ладони у горла.

Илья нахмурился. Нежданно-негаданно. Или запланировано?

– Я тебя в обиду не дам, – заверил Илья Машку.

– Само собой. Я их не вижу, они к нам направляются?

– Точно так. Прямой наводкой.

«Не желаю никаких наводок. Такой момент жизни испортили! Желаю, чтобы все и сию минуту закончилось. Чтобы Гришка был жив и все счастливы. А зло наказано, или нет, пусть зло будет отпущено на поруки».

– Толик не звонил тебе? Есть новости? – встрепенулась Сергеева. – А то мне Тонька звонила и только про Ольгу и рассказывала.

– Я ему скоро сам позвоню, – нахмурился Илья.

– Какие люди, в таком месте? Нет, все-таки мир тесноват, – Денис подошел к их столику и протянул руку. – Здрасьте, здрасьте! Какими судьбами?

– Фестиваль дизайнеров. Моя студия участвует. А сейчас отдыхаем, – кратко и не слишком любезно ответила Марья.

Орлов с удовольствием покосился на свою спутницу и представил ее.

– Моя жена Тамарочка.

– Очень приятно, Мария, а это мой друг Илья.