Сны чужих воспоминаний - Саша Блик

Но, учитывая тёмное время суток, прохожих на улице не планировалось, так что никто и не заметит.

— Если там снова какая-нибудь крыса, пеняй на себя.

Всё поведение кота говорило о том, что он вычислил очередную умирающую зверушку, которую в силу повышенного веса несчастной твари не мог дотащить в зубах. Хотя был и другой вариант. Возможно, Симба просто решил вытащить Фета на улицу в дождь, чтобы не мокнуть одному. При таком раскладе там мог оказаться и мелкий зверёк. Вроде какой-нибудь полёвки с перебитой лапой.

Кот бежал чуть впереди, стараясь при этом держаться под зонтом. И пусть белые лапки промокли и испачкались сразу же, стоило Симбе спуститься с крыльца, на руки он не просился. Терпел. Хотя на поворотах неизменно притормаживал, брезгливо встряхивая конечностями.

Наконец, дома расступились, и двое вышли на берег реки. Звук падающей воды изменился, стоило вырваться из лабиринта узких улочек. Теперь вокруг даже на слух ощущалось широкое пространство.

Однажды Фет поинтересовался у Матильды, почему город не отделён от реки стеной, на что она ответила что-то невнятное. Кажется, ответ сводился к неким защитным чарам, не позволяющим то ли войти, то ли выйти из города по реке без ведома стражников.

Впрочем, Фет перестал вникать в объяснения ещё на слове «магия». Хватало и того, что местных жителей подобное положение дел полностью устраивало.

Нелепо перебирая лапами, Симба двигался к берегу. Туда, где темнело несколько деревьев. А когда они, наконец дошли…

— Ты издеваешься? — прошипел Фет. — Это тебе не птичка, не рыбка и не зверушка! Я не буду это лечить!

Кот не слушал. Забрался на руки к девушке и заурчал. Сердце кольнуло нехорошим предчувствием. Мужчина склонился над женской фигурой. Темнота была почти кромешной, но он смог разглядеть длинные волосы, тонкую фигурку… Выругавшись, Фет и полез в карман за светлячком. Небольшой кристалл вбирал в себя солнечный свет, и потом мог осветить небольшое пространство в темноте. Света от него было чуть, зато сейчас это было именно то, что нужно.

Мужчина сжал пальцами камешек, и тот едва заметно засиял, освещая лицо девушки. Невероятно знакомое лицо… За вычетом разбитых в кровь губ и разливающегося на скуле синяка. Фет застонал. Ну почему снова она? Почему это каждый раз она?

— Ты мог найти кого-нибудь другого? — процедил он, прислоняя ладонь к виску спящей девушки. И едва не отдёрнул, настолько она была горячей. — Чёрт. Почему я снова должен её лечить? Да ещё и за бесплатно.

Кот заурчал громче, и мужчина зашипел, оглядываясь.

— Вот что мне мешает сдать её кому-то из стражников, а? — проворчал он, уже чувствуя, как внутренне сдаётся. — Не могу же я тащить в дом кого попало. Я же не благотворительная организация.

— Фет… — сорвалось с губ девушки, и он замер, как громом поражённый. — Замолчи.

И он действительно замолчал, ошарашенно глядя на девушку. Она по-прежнему спала, и, кажется, даже не думала просыпаться. Но… Она назвала его по имени. Ему же не послышалось? Это точно было его имя. Но как она узнала? Он ни разу, никому в Терии не называл своего имени. А конкретно эта Бетти должна была знать его как Филиппа. Но…

Память услужливо подкинула эпизод, когда девушка пробкой вылетела из переулка, в котором находился Калеб. Неужели она как-то связана с его братом? Означает ли это, что брату известно о том, что Фет жив?

Окинув последним взглядом окрестности, мужчина вздохнул и закинул на плечо сумку девушки, запихнув туда зонтик. А потом почти без усилий поднял её саму.

Все ответы на вопросы можно было получить позже. Но для начала предстояло привести её в чувство. А делать это лучше всего в тёплой комнате. Предварительно сбив температуру.

Утро

36

Река становилась всё спокойнее. Меня уже не качало, и шум в ушах постепенно сходил на нет. Правда, что-то по-прежнему тарахтело совсем рядом со мной, но этот звук был совсем не похож на шум воды. Открыв глаза, я уставилась в потолок.

Первым делом отметила, что точно нахожусь не в школьном общежитии. И даже не в лазарете. И поскольку тарахтение не прекращалось, я повернулась на звук.

Рядом со мной спал кот. Чёрный кот с белоснежными усами. Словно почувствовав моё внимание, он перестал урчать и поднял голову. Сладко зевнул и уставился на меня. Я на него.

И тут я вспомнила! Вспомнила всё: Калеба Мосса, жизнь в квартире Теодора Штейна, побег через крыши и уединённая комната в подвале госпожи Эрато. Горящие страстью глаза отца… Который теперь мне не отец. И ливень, ива, Молва…

Я же хотела сбежать! Я должна была уйти из города до рассвета. Быстрый взгляд на окна — солнце едва поднималось над горизонтом. Я успевала? Должна была успеть!

Соскочив с кровати, я поискала глазами обувь… И замерла, осознав кое-что ещё. Я лежала в постели. И из одежды на мне была лишь ночная сорочка. Но кто-то ведь меня в эту постель уложил. И сменил одежду. Но кто?

Словно вторя моим мыслям, дверь за спиной отворилась, заставляя застыть от ужаса.

— Уже проснулась? Какая ты ранняя пташка.

Я скривилась и затравленно обернулась. На пороге стояла Матильда с подносом. И мне бы поздороваться, поблагодарить за одежду, но с губ сорвалось совершенно другое:

— Не называйте меня пташкой.

— Значит, ты действительно была у Пенелопы, — вздохнула она, ставя поднос на стол. — Давай-ка поговорим.

Она взяла стул и села рядом с кроватью. Я же залезла обратно в постель и прикрылась одеялом. Нет, я не прониклась к женщине внезапным доверием — просто босые ноги мёрзли от контакта с холодным полом.

Вопросы, которые задавала Матильда, доверия не прибавляли. Я старалась отвечать односложно, не выдавая лишней информации. Конечно, я была благодарна за тёплую комнату. Но что у меня попросят взамен?

А вопросы тем временем становились всё более откровенными, словно намекая, что именно станет платой за столь своевременное гостеприимство. Плавали, знаем.

— Скажи, когда ты была у Пенелопы, тебя кто-нибудь… Трогал там? — прозвучало наконец. И я не выдержала.

— Делайте со мной что хотите, но я ни с кем не буду заниматься… этим. Лучше умереть.

Пожалуй, вышло слишком громко. Потому что после того, как я это сказала, повисла пауза. А затем, в тишине, из коридора послышались шаги.

— Я вовсе не… — начала Матильда, но не успела закончить. Дверь распахнулась, и в комнату стремительной походкой вошёл Фет.

При виде мужчины, я подобралась и повыше натянула одеяло.

— Значит,