Счастье мне улыбалось - Татьяна Шмыга

Так же далеко живет от меня теперь еще одна моя подруга — Нелли Рубис. Самая обычная женщина, не имеющая никакого отношения к актерскому миру: она работала скромной телефонисткой. И сколько доброты, тепла в этом человеке. Когда-то она была моей поклонницей и, естественно, относится ко мне по-особому. Я стараюсь всю жизнь платить ей тем же. Дружба, как известно, требует определенных душевных затрат, определенных усилий, и сейчас, при такой сумасшедшей жизни, когда всех изматывают бесконечные проблемы, у многих чувствуется душевная усталость. Да еще эти наши огромные московские расстояния. У Нелли сейчас, как и у большинства из нас, жизнь трудная, болеет муж, она вся в домашних заботах, но все равно находит время, чтобы позвонить: «Танечек, как ты там?..» И я уже чувствую, что звонит очень близкий, любящий меня человек. И становится от таких простых слов, от этого внимания легче и светлее…

Есть у меня подруги и далеко от Москвы — в Германии и в Чехии. Одна из них — Лиля Лобкина, с которой мы учились в Глазуновке. Но училище Лиля не закончила, вышла замуж и уехала в Берлин, в тогдашнюю Германскую Демократическую Республику. Актрисой она не стала, а стала просто хорошей женой. Да и ее Зиги, Зигфрид Кельнер — идеальный муж, такой, которого пожелаешь каждой женщине. А Лиля, фрау Кельнер, — пикантная, очень женственная, всегда элегантно, со вкусом одета. Во времена ГДР, когда в Берлине не было такого разнообразия товаров, как сейчас (правда, у нас в СССР было еще хуже), Лиля все равно умудрялась красиво одеваться, в магазинах у нее были какие-то знакомые, которые помогали ей все «доставать». Когда я приезжала к ней в гости, она водила меня в эти магазины и буквально заставляла покупать красивые вещи. В один из таких приездов мне сообщили из Москвы, что умерла мама. Я должна была срочно вылететь домой, и Лиля накупила тогда всего, что требовалось для такого печального события.

А чешская моя подруга живет в Праге. Зовут ее Галя Штовичкова. Она тоже русская, вышла замуж за чеха, у нее родился сын Слава. Познакомилась я с Галей и ее семьей в 1972 году, когда наш театр приезжал, в Чехословакию на гастроли. Галя была нашей переводчицей. Мы очень подружились, я несколько раз ездила к ней в Прагу, сначала одна, потом с Кремером. И Галя, когда бывает в Москве, всегда останавливается у нас.

Во время работы над спектаклем «Настоящий мужчина» я познакомилась у нас в театре с чудным человеком, ставшим потом моим большим другом, — автором этой оперетты Михаилом Зивом. Он тогда был уже достаточно известным композитором — много работал в кино, в частности написал музыку к таким знаменитым фильмам Григория Чухрая, как «Баллада о солдате», «Чистое небо»…

Михаил Зив сотрудничал и с театрами, например с Музыкальным детским, которым руководила Наталья Ильинична Сад. Для нашего театра после «Настоящего мужчины» Миша написал оперетту «Господа артисты» по мотивам пьесы А. Островского «Таланты и поклонники». Правда, наш спектакль во многом отличался от произведения знаменитого драматурга.

Мне повезло, что я встретила такого человека, как Миша. Мне вообще везло в жизни на хороших людей. Миша был красивым, добрым, отзывчивым человеком. И музыка его была добрая, как и он сам. Друзья и знакомые звали его «неотложкой», потому что был он безотказным: надо кого-то отвезти в больницу — звали Мишу, надо кому-то помочь переехать, что-то перевезти — Миша тут как тут.

Мы с ним обожали друг друга, и наши отношения можно было назвать «влюбленной дружбой». И звали мы друг друга ласково: я его — Зивчиком, он меня — Шмынечкой. Помню, как на премьеру нашего с ним спектакля он принес мне букет из ста роз. Я понимала его отношение ко мне — знала, что он был большим поклонником женщин. Но в случае со мной романа не получалось. Хотя Миша и видел, что я ему симпатизирую. Но…

Как говорила обо мне моя незабвенная Анна Ароновна Левина: «Впервые встречаю такую женщину, которая спокойно отдавала бы свои роли другим актрисам и умела ставить стенку между собой и мужчинами». Анна Ароновна была права — у меня действительно не было никогда ревности из-за того, что кто-то играет те же роли, что и я. Более того, я вообще не любила быть единственной исполнительницей — считала, что должен быть еще кто-то мне в пару. Например, когда играла Анечка Котова, я с удовольствием смотрела ее спектакли и отмечала про себя, что она хорошая актриса. Когда кто-то из моих коллег-женщин получал роли, которые могла бы сыграть и я, у меня это не вызывало никаких огорчений. Чего огорчаться? Работы, ролей на всех хватит… Тогда мы ведь все были очень заняты — порой выходили на сцену по двадцать раз в месяц.

Что же касается нашей нежной дружбы с Мишей Зивом, то именно дистанция, которую я держала всегда с мужчинами, располагала его ко мне еще больше: видимо, такой барьер лишь усиливает мужской интерес.

Со стороны наша с Мишей дружба могла кому-то показаться вовсе и не дружбой. Даже Анатолию Кремеру, когда мы с ним поженились, наши отношения с Мишей казались сначала странными. А потом он все понял и тоже подружился с ним. Мы бывали у Миши в гостях, где собиралась совсем другая, отличная от актерской, компания — кинорежиссеры, киносценаристы, художники, операторы… В кино работают разные люди, но у Миши собиралась компания именно интеллигентов от кино. Общаться с ними было очень интересно… Знакомы мы были и с Мишиной женой Соней, и с его красавицей дочкой Наташей… Миши Зива больше нет… Его фотография в моем доме — среди фото самых близких мне людей…

Был в моей жизни еще один такой же влюбленный в меня друг — Саша Ратнер, инженер. Сейчас уже точно и не вспомню, как он оказался в моем окружении. Умный, интересный человек, приятный в общении, хотя и со своими особенностями: Саша был несколько задиристым.

Конечно, я видела, что нравлюсь Саше, мне же было просто интересно с ним. Наши отношения были очень теплыми, но настолько платоническими, что Владимир Аркадьевич Канделаки даже отпустил меня с Сашей в дом отдыха в Рузу. Удивляюсь сейчас своей тогдашней наивности — мне и в голову не могло прийти, что люди истолкуют наш приезд по-своему. Они действительно истолковали — решили, что Татьяна Шмыга приехала со своим молодым любовником (Саша был моложе меня): «И куда только Канделаки смотрит?!..» А он не только не смотрел, он даже сам доставал нам путевки и отпустил меня спокойно — знал, что жена у него в определенном смысле странная, какую-то дистанцию с мужчинами держит…

Дружили мы с Сашей долго. Потом, когда мы расстались с Канделаки и я вышла замуж за Кремера, он подружился и с Анатолием Львовичем. И хотя жизнь давно развела нас, Саша до сих пор иногда звонит мне…

У нас дома кино больше всех любила я — и то в основном в детстве. Моя двоюродная сестра Зина, которая была намного старше, всегда водила меня, совсем девочку, с собой в кинотеатры. Помню, как в расположенном неподалеку от нашего дома «Таганском» мы с ней одиннадцать раз смотрели александровский «Цирк», который вышел на экраны в 1936 году. Там впервые я и увидела Владимира Сергеевича Володина (в фильме он играл роль директора цирка). Конечно, мне и в голову не могло прийти, что когда-нибудь я буду выступать с ним на одной сцене, что вообще стану актрисой, певицей, что снимусь в кино.