Сети кружевницы - Ирина Грин

– Андрей Геннадьевич? – Инга вспомнила мужчину, похожего на Асиного Ивана. – Он же был тут, да?

Тут ее взгляд упал на свои руки – чистые и до безобразия праздные. Что-то такое с ними связано, с этими руками. Вот только что? Нужно было во что бы то ни стало вспомнить. Руки… Точно! Ася, когда вошла в палату, начала с них. Сказала, что руки были грязными, потому что… И тут Инга ее перебила, так и не узнав причину.

– Ты так и не сказала про мои руки, – напомнила она.

– У тебя снимали отпечатки, подушечки пальцев покрывали специальной краской.

– Зачем? – Инга внимательно посмотрела на свои пальцы, как будто ждала от них ответ. – Ваш Андрей Геннадьевич считает, что это я убила Петра Васильевича? Да?

– Нет, конечно же нет, – поспешила успокоить ее Ася. – Это такой порядок…

Но Инга уже ничего не слышала. «Перевить-сплести! – мысленно взывала она о помощи, медленно раскачиваясь вперед-назад, – перевить-сплести!»

В этом состоянии и застал ее майор Щедрый, приехавший в больницу вместе с Рыбаком.

– Анастасия! – скомандовал он, войдя в палату. – Оставь нас, пожалуйста, с гражданкой Дунаевой. Хочу задать ей пару вопросов.

Взгляд Аси выражал горячую просьбу повременить с вопросами.

– Может, чуть попозже? – чуть слышно прошептала она. – Инга расстроена.

Щедрый и сам видел, что расстроена, но раз уж приехал…

– Тебя там дожидаются. – Он кивком указал на выход.

Ася прикусила нижнюю губу, медленно встала с кровати, так же неспешно прошла к двери, остановилась и снова спросила:

– Может, не сейчас?

Постояла немного и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Примите мои соболезнования, – сказал Щедрый, усаживаясь на стул напротив кровати Инги. – Скажите, пожалуйста, вы можете говорить?

Взгляд Инги был устремлен в какую-то одной ей известную точку на полу.

– Ася рассказала, что кто-то писал вам письма с угрозами, подбросил в квартиру скорпиона. Это так?

Инга по-прежнему смотрела в одну точку.

– Вы до этого момента сталкивались с угрозами в свой адрес? В деревне, где вы жили? – с каждым словом майор все больше убеждался, что напрасно сотрясает воздух. – Хорошо, думаю, действительно стоит отложить беседу до следующего раза. Я дам вам визитку со своими координатами. Как только решите поговорить, – звоните. Думаю, вы не хотите, чтобы убийца Бородина остался безнаказанным?

Выходя из палаты, майор успел заметить, как, завидя его, Ася убрала голову с плеча Рыбака и сняла его руку со своей талии.

– Как она?

– По-моему, в полном ауте. – Щедрый покачал головой. – Пойду с врачом поговорю, похоже, придется проводить судебно-психиатрическую экспертизу.

Возня за спиной, окончившаяся тихим скрипом двери, свидетельствовала о горячем желании Рыбака задержать подругу.

– Сбежала? – спросил майор, когда Иван догнал его.

– Как видишь…

Лечащего врача Инги они не застали, а дежурный, полистав историю болезни девушки, обещал вызвать для консультации психиатра.

После неудачи в больнице Рыбак подвез Щедрого до здания городского отделения полиции, а сам отправился в «Кайрос». Офис на Гагаринской, казалось, погрузился в спячку: Тимур с Раисой исполняли где-то обязанности тайных покупателей, Лебедев и Кристина с головой ушли каждый в свой компьютер, и даже вездесущий запах кофе куда-то делся, наверное, спрятался в шкаф с документами.

Поприветствовав коллег, Иван сел на излюбленное место Щедрого рядом с Кристининым столом.

– Предлагаю завтра поменять местами Асю с Раисой, – заявил он. – Эта Дунаева просто сумасшедшая какая-то, не представляю, как Аська может с ней весь день торчать.

Кристина с сомнением покачала головой:

– Боюсь, Ася не согласится.

– Что значит – не согласится! – вспыхнул Иван. – Ты у нас начальник или где?

– Я ее не посылала в больницу, это был выбор Аси, – возразила Кристина.

– А теперь пошли туда Раису!

– Может, кофе, Иван Станиславович? – вмешался в разговор Лебедев.

Сделал он это с лучшими намерениями, но в ответ на предложение Рыбак буркнул:

– Сам пей! – резко поднялся и направился к выходу. – И вообще, шли бы вы все!..

– Иван! – Кристина вскочила, чтобы остановить его, но резкий звон колокольчика над входной дверью свидетельствовал о том, что Рыбак то ли не услышал ее окрика, чему верилось с трудом, то ли сделал вид.

– Да что же это такое! – медленно опускаясь в свое рабочее кресло, пробормотала Кристина.

Она подумала: неплохо бы позвонить Щедрому и выяснить, что случилось с Рыбаком. Он, правда, и до сегодняшнего дня особой сдержанностью не отличался, но такой откровенной грубости себе не позволял. Только, пожалуй, для начала нужно выдохнуть, успокоиться. Была бы Ася, сбегали бы в кафе выпить по чашечке моккачино.

Федор, видно, почувствовал плачевное состояние начальницы.

– Кристина Сергеевна…

Она терпеть не могла, когда ее называли по имени-отчеству. Захотелось сказать в ответ что-нибудь этакое, в духе последней рыбаковской фразы, но она сдержалась – все-таки она какой-никакой директор.

– Может, кофе? – продолжил Федор.

Кристина понимала, что кофе – лишь предлог для обсуждения поведения Ивана, и не собиралась потакать Федору в стремлении пусть таким способом, но взять верх над противником. Ей хотелось сначала разобраться во всем самой, а уж потом давать какую-то оценку.

В этот момент офис наполнили звуки вызова по скайпу, свидетельствующие о чьем-то желании поговорить с ней. Это был отличный повод для смены темы, и Кристина, не раздумывая, нажала на значок, изображающий камеру.

Звонившего она видела впервые, но сразу же узнала – это Виктор Колесник, журналист, работавший в начале века в редакции «Вечерних новостей».

– Здравствуйте! – первым начал он. – Я прочитал ваше письмо. Насколько я понял, вы разыскиваете некую Галину Гусеву по поручению ее дочки. Так?

– Здравствуйте, Виктор! Извините, что без отчества…

– Не надо отчества, я еще недостаточно стар для этого. – Колесник широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы, а Кристина бросила выразительный взгляд на Лебедева – учись, мол, как нужно разговаривать.

В ответ он яростно зажестикулировал, буквально умоляя ее разрешить подойти поближе, чтобы не только слушать, но и видеть говорившего. Кристина кивнула, Лебедев мгновенно переехал в своем рабочем кресле к ее столу и сказал улыбающемуся Колеснику:

– Здрассте!