Тьма и пламя. На бескрайней земле - Степан Кайманов

– Ваше Святейшество, позвольте… – начал Алан.

– Ты скверно выглядишь. Покажись Зэду.

Страх и страх. Страх молодого волиста умереть от раны. И страх отца потерять сына.

– Прошу вас. Вначале выслушайте меня. – Алан воткнул меч, опираясь на него.

– Говори.

– Мне кажется, нападение не случайное. И мне кажется, нас предали.

Волисты, державшие пленника, переглянулись. Еще один волист, вытягивающий труп из глубокой лужи, замер на мгновение, услышав о предательстве.

– Не может быть, – прошептал Гай.

– Почему ты так решил? – спросил старсан.

– В Блэкпик ведет пять дорог… Их кто-то предупредил. И предупредил давно, когда мы… определили… – Он закашлял и без памяти грохнулся в лужу.

Сэт опять дал волю чувствам, подскакивая к рухнувшему сыну, склоняясь над ним. Доспех Алана был пробит на боку, из рассечения текла кровь. Гай тоже подбежал к брату.

– Истэр, – дрожащим голосом обратился Сэт к волисту, который, пыхтя от усилий, вытаскивал труп разбойника из лужи. – Айк, несите Алана к Зэду! Немедленно! – Он почти кричал. Но каким-то чудом совладал со своими эмоциями. Поднялся и направился к пленному разбойнику, продолжая источать страх. И доказывая, что и он – всего лишь человек.

Габриэлю было зябко, и он, как росток, потянулся к солнцу, выйдя из тени Гая. Тучи, опрокинув на дорогу миллионы капель, истончились и, гонимые ветром, ушли далеко на запад. В свете солнечных лучей лес заиграл привычными зелеными красками. Деревья плакали, роняя крупные блестящие капли, похожие на крошечные алмазики. Там, в вышине, стало чисто и спокойно, и не хотелось опускать глаза, чтобы видеть грязь, смешанную с кровью.

– Так, теперь с тобой, безбожник. – Старсан бросил взгляд на разбойника. – Времени у меня мало. Поэтому либо ты сразу говоришь, кто тебя послал, либо я отрежу тебе нос. А потом еще что-нибудь. И буду резать тебя до тех пор, пока не добьюсь правды. Ты слышал волиста Алана. И я с ним полностью согласен. Так что сказки про то, что вы совершенно случайно оказались на той же дороге, что и мы, будешь рассказывать кому-нибудь другому.

– Вы все равно меня убьете, – сказал пленник.

– Святой Лит, зачем мне тебя убивать? Ты – ничтожество, таракан. Ты все равно рано или поздно кончишь скверно. Но я могу позволить тебе выбрать, как подохнуть. Здесь и сейчас или в какой-нибудь канаве у придорожного трактира со вспоротым брюхом. Выбор за тобой.

– Я вам не верю, – опустив взгляд, сказал пленник.

– Даю тебе слово, что и пальцем тебя не трону, если скажешь правду.

Пленник дернулся, будто его уже начали резать, и уставился на Сэта, как на кровного врага.

– Вы были нашей целью, – признался пленник. – Нам сказали, где и когда вы будете проезжать. Однако… нам сообщили, что вас в два раза меньше.

– Понятно, – буркнул старсан, демонстрируя невероятную выдержку. Сэт то ли уже пережил не одно покушение и поэтому привык к ним, то ли все его мысли были заняты раненым сыном. Волист некоторое время стоял молча, обдумывая сказанное, потом обратился к пленнику: – И кто вам сказал, где и когда нападать?

– Большой Лу. – Разбойник указал взглядом на гору мертвецов. У ее подножия, в грязи и крови, с рассеченной грудью лежал труп громилы. – Только он мог знать заказчика.

Сэт долго смотрел на труп, затем вновь перевел взгляд на пленника.

«Не поверил», – подумал Габриэль, зная, что молодой разбойник не лжет. Бледный темноволосый пленник боялся, злился, ненавидел, но не врал. Сложно прятать эмоции с приставленным к горлу ножом, на волосок от смерти. Да и незачем этого делать, не зная, что рядом маг.

– Ты думаешь, я поверю, что эта грязная и толстая скотина и есть ваш главарь? – Старсан сделал шаг, склонился над пленником, схватил его за подбородок и заглянул в глаза. – Ты пытаешься меня обмануть?

– Нет.

– Тогда скажи мне, пожалуйста, какого демона тот, кто должен был за вас думать и сейчас сидеть в своей норе, ожидая, когда ему принесут мою голову, лежит в куче трупов?

– Лу – не наш главарь. Он – его правая рука.

«И опять правда», – отметил Габриэль. Разбойник ничего не скрывал, желая получить свободу любой ценой. Разве Сэт этого не понимал?..

– Что ж, звучит убедительно. Тогда все сходится. Но… – Он на миг замолчал. – Но мне кажется, ты не до конца со мной откровенен. Бриар, отрежь ему нос.

– Стойте! – испуганно вскрикнул пленник, когда лезвие ножа сверкнуло перед его глазами.

Габриэль не верил своим ушам. Разбойник не лгал, но сумел утаить что-то даже от чутья мага? Как такое возможно? Особенно когда нет никакой необходимости утаивать что-то от чутья чародея, ибо, кроме волистов, о присутствии мага никто не знает? И уж тем паче – грязный мелкий разбойник. Неужели земля Грэйтлэнда так действовала на каждого мага с островов, постепенно притупляя его чувства?

– Я слышал, как Лу говорил о каком-то Первоцвете, – не сводя взгляда с ножа, торопливо проговорил пленник.

И Габриэль уловил сомнение, понимая, что зря переживал об утрате собственного чутья. Разбойник не врал и не пытался что-то скрыть. Он просто не был уверен в том, что между загадочным Первоцветом и покушением на Его Святейшество была какая-то связь. Но перед глазами пленника блестело острое лезвие, и он должен был что-то сказать, чтобы не лишиться собственного носа. А возможно, и жизни. Габриэль вспомнил про пытку в селе, про согласие указать путь к подземелью, точное положение которого он не знал, и посочувствовал пленнику.

– Клянусь, это все, что мне известно! – в отчаянии выкрикнул разбойник.

– Он говорит правду, – тихо произнес мэйт.

Сэт хитро покосился на него. Габриэль ощутил мгновенную радость, идущую от седого волиста.

– Теперь я тебе верю. Отпустите его.

Гай с недоумением взглянул на отца, но тот проигнорировал его взгляд. Бриар убрал нож и разрезал им веревки на ногах и руках пленника.

– Иди, – спокойно сказал Сэт.

Пленник, затравленный, как зверь на охоте, нерешительно поднялся с колен. Но идти не спешил, ожидая обмана и погружаясь в облако страха и радости.

– Иди. Пока я не передумал.

Разбойник побежал, брызгая грязью. Габриэль с завистью взирал ему вслед, понимая, что ему, в отличие от счастливого безбожника, свобода не достанется так легко. Ее придется выгрызать, выцарапывать! За нее придется драться, не жалея ни пота, ни крови. Мэйт почувствовал взгляд: старсан смотрел в его сторону и смеялся над ним, не поднимая уголков губ, не открывая рта. Его глаза смеялись. О боги, как много значил этот гадкий взгляд серых глаз! Не произнося ни слова, ни звука, Сэт сказал так много: «Смотри-смотри, миркль. Когда-нибудь и ты можешь обрести свободу. Если поможешь мне». Хитрый бездарь, подумал Габриэль не без уважения к старсану, разгадав его взгляд.