Белое безмолвие - Сара Лотц

Не стану говорить, что меня охватил смертельный холод, когда я принялся читать; я и так уже прилично замерз, поскольку оделся легко, для короткой вылазки в туалет, и не собирался рассиживаться на пороге чьей-то палатки. Закончив, я вымел снег, который притащил с собой, и схватил «Благие знамения» – в качестве оправдания на случай, если кто-то видел, как я забирался внутрь, – после чего аккуратно засунул дневник обратно под спальный коврик. Когда я вернулся к себе в палатку, мне потребовалось некоторое время на то, чтобы согреться, а также на то, чтобы как-то упорядочить в голове всё прочитанное.

Что меня по-настоящему проняло, так это, конечно, опыт Джульет в общении с «этим» – Третьим Человеком. Оно напрямую перекликалось с той пугающей сущностью, которую я почуял в пещерах. Что-то ведь находилось со мной там, внизу, после того, как умер Эд; что-то толкало меня. И Джульет писала, что это «присутствие» было злым и враждебным. Как и в моем случае. Она почувствовала его перед смертью напарника, а затем снова, когда опять оказалась здесь.

И опять-таки там были пальцы, эти черные отмороженные пальцы. Пальцы в твоем сердце, парень.

Практически сразу же я стал думать о ней как о родственной душе, человеке, пережившем странный пугающий опыт в экстремальной обстановке. Самое логичное объяснение заключалось в том, что она была ненормальной, как целая рота моих Эдов, однако принимать его мне не хотелось. Ясное дело, она находилась под большим давлением из-за возможности стать первой женщиной, покорившей вершину без вспомогательных средств, она терзалась смертью партнера и, вероятно, пребывала в депрессии. Травма на травме. «Ничего тебе не напоминает, Саймон?» – спросил я себя.

Ощутив первые признаки приближающейся панической атаки, я подавил их своим новым защитным приемом – прикусив щеку (глупо, конечно, ведь на такой высоте порезы и ссадины долго не заживают). В голове появилось слишком много вопросов, чтобы поддаваться панике. За ужином я сумел съесть немного лапши и почувствовал прилив сил, поэтому я оделся и рискнул выйти наружу. Усевшись на шаткий стул, я невидящим взглядом уставился на апокалиптическую громаду Чангзе.

Наверное, это Джо Дэвис или, может, Тадеуш отослал дневник родственникам вместе с вещами Джульет. Мне даже трудно было представить, что испытывал Марк, когда читал его в первый раз.

Мог ли я предположить, что трагедия Джульет объяснит то, что я пережил в Куум Пот? Хрен его знает. Но то, что она написала, явно соответствовало моим ощущениям.

– Слыхал, что ты приболел, сынок, – сказал Малколм, и я от неожиданности вздрогнул.

Он пододвинул ко мне свой стул. У меня не было настроения принимать очередную дозу отеческой опеки, но и одному оставаться не хотелось. Мне не терпелось обсудить всё, что я узнал, с Тьерри. «Выясни больше о погибшей матери Марка», – мог бы я написать ему. Нет. Марк, конечно, не был моим другом, но если я расскажу об этом Тьерри, всё мгновенно раскроется. Джульет не просто мертва, она еще и знаменита – просто идеальная бомба, с точки зрения Тьерри. «Ты ведь именно для этого здесь, разве не так? Ты напал на золотую жилу, дружище», – сказал бы он мне.

Малколм прочистил горло. Он что-то говорил мне, а я его не слушал.

– Можно задать вам вопрос, Малколм?

– Валяй.

– С вами никогда не случалось чего-то необычного в горах?

– В каком плане, сынок?

– Я читал о великих первооткрывателях, – тут я выдержал театральную паузу, как будто хотел добавить «вроде вас», – и многие из них говорят, что испытывали странные вещи – галлюцинации или что-то в этом духе. Ну, например, Шеклтон видел в Антарктике лишнего человека в своей группе.

Он тихо усмехнулся.

– О да, Саймон. Фактор Третьего Человека. Это часто случается. Ты, конечно, должен знать историю Фрэнка Смита.

– Напомните мне.

– Он пытался взойти на Эверест с южной стороны – случилось это, по-моему, в тридцать третьем. Он был настолько уверен в том, что за ним следует какой-то воображаемый альпинист, что даже предложил ему кусочек «Кендал-минт-кейка». А еще он видел чайники, которые плясали в воздухе перед ним. Это очень известная история.

– Но ведь это вызвано гипоксией, верно? Когда мозгу не хватает кислорода?

– Может быть, это случается из-за высоты, сынок, может быть, от холода, может быть, от усталости. Мозги – очень забавная штука. – Он снова усмехнулся. – Или это ангелы-хранители, кто его знает.

– Выходит, это не обязательно означает, что ты спя… сошел с ума?

– Надеюсь, что нет! Ты у меня спрашиваешь так, будто я сам когда-то пережил что-то подобное. Хотя да, со мной такое было. Случилось это перед моим восхождением на Пумори. Так вот, бреду я к своей палатке, и внезапно мне кажется, что я иду по проходу в супермаркете и что Молли просит меня купить чипсов соломкой. Шерп Таши заметил, что со мной не всё в порядке, и сразу проверил мою кислородную маску: оказалось, что вентиль покрылся льдом.

– И сколько это продолжалось?

– Время здесь течет по-другому, сынок, но вряд ли прошло больше десяти минут, пока Таши сообразил, что у меня проблемы с подачей кислорода. Трудно найти такого альпиниста, с которым не происходило бы что-то похожее. – Он скорчил гримасу и вытянул ногу, на которой не было пальцев. – Я упал, когда мы поднимались сюда. Поэтому так долго и добирался.

– А вас не волнует, что вы можете еще что-то себе отморозить, Малколм?

Перед глазами возникла картина: он расхаживает в своем гараже и вытирает пыль с аккуратно подписанных банок, в каждой из которых лежит какая-то часть его тела. Большинство из них черные, как уголь. Я тут же прогнал это бредовое видение.

– Я не могу себе позволить беспокоиться о таких вещах, сынок. Здесь не место для подобных мыслей.

– Зачем вы тут, Малколм? Зачем заставляете себя через всё это проходить?

Снова та же усмешка.

– Моя жена не может этого понять. Она говорит, я делаю это потому, что в базовом лагере жизнь проще. Тут ты только ешь, спишь и карабкаешься в гору. Меньше стрессов во всех отношениях. В прошлом году, пока я был здесь, моего старшего сына поймали в магазине на краже; глупый маленький балбес. Мне не пришлось заниматься этой проблемой. – Выражение его лица изменилось. – Но дело-то в другом. Мне это видится так. Когда ты находишься здесь, в этой зоне, к тебе словно цепляется какая-то нить. Она тянет и тянет тебя вверх, пока ты не оборвешь ее с усилием. Она будет тянуть тебя и дальше, пока не убьет. – Голос его стал хриплым. Очень поэтично. Новая сторона привычного Малколма, которой я не знал.

– Лихорадка покорения вершины?

– Да. Называй это, как хочешь. Мне в жизни не было так тяжело, как в прошлом году, когда мне пришлось повернуть назад.

– Так почему же вы повернули?

Прежде чем ответить, он немного поколебался.