Дефицит белка - Леонид Каганов

Первый домик Формысло сконфигурировал на военном полигоне в Кубинке. Просуществовал этот дом всего несколько часов, а когда рабочий день закончился, его обесточили. Поэтому первым зданием его считать нельзя. А вот первый настоящий дом как раз был сконфигурирован на Лавринской набережной, и было это сорок три года назад. После чего начался великий бум конфигурационного строительства во всем мире, и стало уже не важно, какой дом сделали первым.

Но табличку, спустя десять лет, все-таки повесили — для этого пришлось всего-то добавить в формулу здания четыре ассимптотических отверстия в наружной стене чтобы приклепать к ним табличку. Баба Юля (в те времена еще тетя Юля), в чьей стене на первом этаже появились четыре заклепки, сперва была недовольна и ворчала, чтобы табличку родственники академика вешали у себя на пятом, раз им так надо. Но вскоре сделала очередной ремонт, и заклепки исчезли под навесными обоями.

Снаружи домик был небольшим — узким и пятиэтажным. Но Формысло, художник в душе, задал его контуры настолько изящными, а внешние стены снабдил таким количеством излишеств и финтифлюшек, что дизайнерам нынешних уродливых коробок в спальных районах должно быть мучительно стыдно.

В доме получили квартиры деятели науки и городской администрации. Но они не торопились заселяться, поскольку слухи о необычайной вредности нового жилья появились одновременно с новой строительной наукой. Популярная в регионах газета «Здравствуй, НЛО!», привычно ссылаясь на британских ученых, писала, что межматериальная плоскость выделяет в воздух Пардон — прозрачный ядовитый газ, вызывающий рак организма и климакс. А глянцевый журнал «Физика и фитнесс» опубликовал интервью с главным врачом Института спортивной травмы, который вычислил вероятность самопроизвольного обвала перекрытий и схлопывания стен. Вероятность оказалась близка к стопроцентной в первый же год. Первую часть статьи занимали таблицы вероятностей аварии электричества, затем шли фотографии увечий, которые могли бы получить жильцы такого дома, а заканчивалась статья рекламой кирпичной новостройки в Черемушках. Иными словами, никто из деятелей науки и администрации, кроме самого Формысло, в дом не вселился, уступив квартиру дальним родственникам из тех, кого не жалко. Но и это продолжалось недолго — уже через десять лет все так перемешалось, что дом стали населять люди, не имевшие вообще никакого отношения к первым жильцам.

В момент, когда в доме поменяли стеклопакеты, а на табличку налепили предложение разъехаться, там проживали:

Первый этаж: баба Юля, работающая здесь же дворничихой, а напротив кавказец Гамлет, работающий в телецентре осветителем, и его овчарка той же породы по кличке Гор.

Второй этаж: семья таджиков из одиннадцати детей и некоторого количества родителей, а рядом — сильно пьющий водитель-дальнобойщик Удальцов и его жена — кондукторша Акулина.

Третий этаж: священник отец Дионисий, в миру — Леша Пичуля, а рядом бизнесмен Валерий, ночующий здесь редко, и всякий раз с парой незнакомых девушек.

Четвертый этаж: семья потомственных милиционеров — Владлен и Катерина Рыковы — и их шестнадцатилетний сын Федюня, а рядом непонятно кто, вечно сдающий свою квартиру студентам Мите и Артуру.

На пятом этаже, как мы уже говорили, жила племянница академика Виолетта с бойфрендом.

Но вернемся к нашей истории, которая началась со смены оконных рам и продолжилась наклейкой объявленьица «Предлагаем выгодное расселение». На него, само собой, никто не откликнулся, и тогда по квартирам лично прошелся агент фирмы недвижимости, предлагая выгодный разъезд. Произошло это в разгар рабочего дня, поэтому побеседовать агент сумел лишь с немногими. Баба Юля долго смотрела в глазок, но дверь не открыла. Семья таджиков высыпала на лестничную площадку всем составом, испуганно кивала головами, но по их лицам было ясно, что они ни слова не понимают. Сын потомственных милиционеров Федюня казался рассеян, все время перебивал агента и пытался рассказать, что все негры в темноте становятся белыми и наоборот, просто этого никто не видит потому что полный мрак.

Агент понял, что не найдет в этом доме делового собеседника. И уже выходя из дома, столкнулся с молодым интеллигентным человеком в джинсах и рясе, который парковал мотоцикл под мемориальной табличкой — это Леша Пичуля вернулся с утренней службы. Леша, как показалось агенту вначале, оказался собеседником крайне деловым. Стоя у мотоцикла, они целых сорок минут увлеченно беседовали о перспективах разъезда, прежде чем агент сообразил, что, повинуясь наводящим вопросам, зачарованный красивым старославянским выговором, он выболтал то, о чем ему говорить строго запрещалось. В то время как миловидный Леша не дал агенту ни ответа, ни информации, если не считать прощального «бог в помощь».

* * *

Прошло еще две недели, и в дом нагрянула многолюдная комиссия. Проверка была полной: конфигурационщик в присутствии сотрудника Спецслужбы спасения отключил на конфигураторе сигнализацию внешних стен, после чего задал большой лаз в каждую квартиру рядом ее с запертой дверью. Так во всех помещениях побывали члены комиссии — электрик, водопроводчик, пожарник, налоговик, конфигураторщик, озеленитель, работник санэпедстанции, интернетконтроля и собеса, и прочие немолодые женщины с твердым характером. Не вошла в дом только лифтер, которая с детства страдала боязнью замкнутых пространств, и с возрастом все сильнее. Она нервно курила на крыльце у таблички, дожидаясь остальных.

Каждая из членов комиссии написала свой протокол, в котором признала дом аварийным по всем статьям. К примеру, выяснилось, что по своей конструкции дом не оборудован второй лестницей на случай пожара на первой (выписано предписание оштрафовать проектировщика за преступную халатность). А ситуация внутри дома оказалось пожароопасной: в одних квартирах разжигается кадило, в других на все четыре конфорки газовой плиты установлен вверх дном большущий чугунный казан, и на его раскаленной поверхности жарятся кукурузные лепешки. В том месте прилегающей территории, где по плану района должна быть расположена клумба, лежит многолетний асфальт и стоит мотоцикл. Кавказская овчарка, обнаруженная в ряде квартир, не имеет справок о прививках, лает и рвет юбку сотрудника собеса. Также в ряде квартир имеют место обои порнографического содержания и холодное оружие (плетки, наручники). Кое-где хранится солярка и покрышки для фуры, а на лоджии сушится вобла, причем в таком количестве, что представляет угрозу санитарной безопасности, и вдобавок настолько сухая, что грозит самовозгоранием. Кое-где обнаружена компьютерная стойка, содержимое которой свидетельствует о наличии подпольной фирмы, занимающейся нелицензионным написанием программ. Сам конфигуратор в подвале, как выяснилось, не проходил профилактику с момента запуска, его аккумулятор-бесперебойник не сертифицирован Жилгосстроем, а с контактных клемм отводится незаконное электричество, от которого тут же, в подвале, запитана лампа дневного света, освещающая куст марихуаны в самодельной кадке — эта неожиданная находка огорчила всех жильцов дома, и особенно Федюню. Да что там говорить, если даже мемориальная табличка оказалась не зарегистрирована в базе Мосгосмеморпалаты! По итогам проверки комиссия выдала заключение: дом подлежит немедленному отключению; в недельный срок выселить жильцов за пятое транспортное кольцо и обесточить конфигуратор.