Патология лжи - Джонатон Китс

– Это улика, – заявляет он. – Мне не нужны улики преступления в моем доме.

Разумеется, вскоре он унимается. Сидней все время беспокоится, что меня за что-нибудь арестуют, он думает, что криминальные наклонности заразны и простое соседство со мной может привести к беде. Я безуспешно пытаюсь объяснить ему, что такое прививка.

– В полиции одни гои, – возражает он, прячась за своей бородой.

Но правда в том, что он просто трус. В колледже нам пришлось пройти через подобное испытание. Несчастный случай со смертельным исходом, неподтвержденные слухи. Тогда Сидней отказывался говорить со мной даже по телефону.

– Осторожность никогда не бывает чрезмерной, – твердил ему его адвокат.

– Осторожность никогда не бывает чрезмерной, – соглашается моя мать.

Для них это было уже слишком чересчур. Но я просто честно высказала в школьной газете, что девушка это заслужила. Ее звали Марианна ДеМило. Я тогда не попала даже в список подозреваемых. Сидней не мог знать больше остальных, ведь я там была совершенно одна.

Марианна была занудой, досадной помехой, и в этом походила на Пи-Джея. Я привлекла ее к экономической части журнала колледжа, поскольку мне не хватало времени быть и главным редактором, и издателем. Она превысила свои полномочия без моего разрешения, она возражала мне на редколлегии, слишком много обо мне знала. Меня никогда не взяли бы в «Портфолио», если бы мое резюме не осталось чистым. Если бы эта история всплыла, все было бы по-другому. Марианна научила меня всему, что необходимо знать о преодолении кризисных ситуаций. Как управляться с людьми, подобными Мэдисон, и остальными.

Способ был подсказан ее привычкой спать на спине. Я разбиралась в средствах для чистки канализационных труб, потому что водопровод в нашем общежитии был не надежнее детектора лжи. Я надела резиновые перчатки, какое-то рванье и старые кеды, узнать меня было невозможно.

В те времена никто из нас не запирал двери. Когда я вошла, она спала под тонкой простыней, мирно похрапывая.

Черная жидкость для чистки труб жадно впилась в ее лицо, облепив со всех сторон, растекаясь по густым светлым волосам. Я смотрю на это, а она уже не может ничего увидеть, открывает глаза, и они тут же сгорают. Ее пальцы цепляются, ползут по лицу, как крабы-отшельники, челюсть отвисает, точно пытается избавиться от крика. Но жидкость быстро заполняет ей рот, обугливая кожу. Крови нет, только утробное раздраженное шипение кислоты, уничтожающей плоть.

Она пытается дотянуться до своего рта. Кислота прилипает к ее пальцам. Я подумала, что нужно заканчивать, все это слишком утомительно.

Следователи ничего не любят так страстно, как мотивы, особенно – с сексуальным подтекстом; это и спасло меня от лишних вопросов. Остатки очистителя я вылила между ее судорожно бьющихся ног. Излишне говорить, что для Марианны семестр закончился неожиданно. Излишне говорить, что моя жизнь продолжилась так, как было запланировано.

Отделите большую грудную мышцу, рассекая ее вдоль соединения с ключицей и сделав вертикальный разрез мышечной ткани немного кнаружи от ее крепления к грудине и реберным хрящам.

«Анатомия Грея»

Прачечная через дорогу от моего дома по выходным всегда переполнена: это клуб, где люди общаются, пока сортируют носки. Из колонок на потолке звучит труба Майлза Дэвиса, у стен – стойки с журналами. За все это вы немного переплачиваете – на двадцать пять центов больше, чем берут за загрузку в прачечной вверх по улице. Тем не менее именно этим «ландроматом» предпочитают пользоваться окрестные жители. Я тоже сюда хожу – это помогает мне чувствовать себя частью социума.

Полдень. В этот час стиркой здесь занимаются в основном любители спортивной ходьбы и замкнутые одиночки. Точно по тайному соглашению, все они одеты во всевозможные цвета «Спандекса», все приносят с собой бутылки с водой, разукрашенные всевозможными полосками. Я уже пропустила толпу «кредитные карточки-и-«Кроникл», профессиональных карьеристов в костюмах из натуральных волокон, ходящих в прачечную парами, но пришла на час раньше местных алкоголиков, облаченных в неизменные джинсы и рабочие рубашки «Эдди Бауэр», прикрывающих бейсболками липкие немытые волосы.

Я захватила с собой ноутбук и кофе, и пока моя одежда проходит все режимы стирки, сочиняю письма редакторам ведущих газет, выражая возмущение статьей Джорджии. Я использую разные шрифты, грамматические погрешности и псевдонимы.

Редактору.

В сегодняшнем номере «Уолл-Стрит Джорнэл» вы утверждаете, что в связи с ее действиями, дискредитирующими ФБР, на Глорию Грин должно быть заведено отдельное дело. Я должен выразить протест против ваших выводов. Разоблачения мисс Грин, которые якобы содержатся в «Портфолио», не тянут даже на сюжет для второсортного романа, не говоря уж о мотивах этого отвратительного убийства. Если ФБР и должно что-то расследовать, так это проделанную ею подтасовку фактов. Стыд и позор мисс Грин, использующей это дело для повышения тиража и рекламы, стыд и позор этой почтенной газете за поддержку этой мошенницы!

Джонатон Китс, Сан-Франциско, Калифорния.

В качестве редактора мне пришлось научиться подражать стилю других людей. Это должен уметь любой хороший редактор ради своих авторов – усваивать их стиль и совершенствовать его с мастерством, которого они, возможно, никогда не достигнут. Работа со стоящим автором всегда близка к катастрофе – вот что делает профессию редактора столь опасной.

Мое белье все еще стирается, на всякий случай я приоткрываю крышку машины и убеждаюсь, что все в порядке. Возвращаюсь к своему ноутбуку и обнаруживаю возле него Перри Нэша.

– Какое идиотское письмо. Все знают, что Почтальон-Потрошитель – это ты. К тому же ты сделала ошибку в имени Джонатан.

– Спасибо за помощь. А теперь, если ты будешь столь любезен и исчезнешь, я, с твоего позволения, еще поработаю.

– Я был тут по соседству, решил зайти к тебе, а потом увидел тебя здесь. Ты эффектно смотришься на обложке. Ты попрощалась с Эмметом и Броди, прежде чем их отозвали? Почему ты так рано поднялась?

Я пытаюсь отобрать свой ноутбук из рук Перри, но его пальцы еще крепче сжимаются вокруг пластикового корпуса, от напряжения у него побелели ногти.

– Я пришел поблагодарить тебя, ты ведь спасла мне жизнь. А из-за этой истории я даже получил приглашение сняться в кино, в новом фильме с Лидией Бек.

– Не за что, а теперь отдай мой компьютер. – Я пытаюсь разжать его пальцы, выкручиваю и сгибаю их под углом девяносто градусов.

– Ты сделала это, потому что любишь меня, так ведь?

– Я сделала это, потому что люблю себя.

Стирка закончена, осталось высушить белье. Вереница сушилок, занимающая целую стену прачечной-автомата, похожа на катакомбы. Я нахожу две свободные рядом друг с другом и скармливаю им свою одежду – кидаю ее в их гигантские разверстые пасти. Когда я была маленькой, мне было на все наплевать: в жаркие дни я натягивала мокрую свежевыстиранную одежду. Мать запрещала, разумеется, считая вульгарным, что при этом соски слишком выступают.