Полёт феникса - Лаванда Риз

— Ха! Джуди, какая любовь, ну и фантазия у тебя, не издевайся. Только не надо говорить, что ты это и сама заметила по его лицу, — в отличие от Джуди, Эллис было совсем не смешно.

— Хочешь, верь, а хочешь, нет, но заметила и зачем делать из этого такую трагедию. И что ты ему ответила?

— Ничего определённого, согласилась с ним встретиться через неделю.

— Уже лучше. Тебе нужен друг, как этот молодой человек. Время идёт и берет своё, — спокойно заметила Джудит.

Слушая её Эллис, горестно покачала головой и тяжело вздохнула:

— Ох, Джуди, Джуди, опять ты за своё. Не могу я, понимаешь! Я боюсь, что если появится другой, то я перестану любить Марка или с другим случится то же самое. Зачем так привязываться к людям, если их так больно терять? Ты ведь ещё не знаешь. …Я встретила на пятом астероиде Лео — лучшего друга Марка, он искал меня всё это время представляешь, для того чтобы исполнить последнюю просьбу Марка. Лео предал мне цепочку Марка и его последние слова, что теперь я должна стать счастливой без него! На память! Как будто я смогу когда-нибудь забыть всё что было! Как он представлял себе мое счастье?

Вытирая ладонью слёзы, Эллис взяла другой рукой цепочку всё время висевшую у неё на шее. Джуди обняла подругу за плечи и погладила по руке:

— Вот видишь, он тоже тебя об этом просил. Не закрывайся в своей ракушке. Ты сейчас выбрала такую позицию, от которой всем только хуже: тебе, и тому, кто хочет быть рядом с тобой. Поверь, он знал о том, что всегда будет в твоей памяти и в твоём сердце, но ему хотелось бы надеяться, что ты станешь счастливой. Постарайся Эллис! Какие слова тебе ещё нужны?

— Поживём, увидим, Джуди. Завтра вечером я полечу в Денвер, навещу дядю Алана, а потом поеду в Сорренто, на могилу Марка и проведаю его мать. Я так хочу, не надо вздыхать, — упрямо проговорила Эллис.

Они ещё долго беседовали вдвоём, не включая свет. Эллис рассказала Джуди о своей команде, как проходила экспедиция на Гастоне, подробно описала ей все, что увидела на Локке. Джудит слушала её и приходила в изумление, ей казалось, что все эти приключения не могли происходить с её юной подругой. Весь следующий день они тоже не расставались, обсуждая все события, а уже поздно вечером того же дня Эллис крепко обнимала своего дядюшку в Денвере.

Алан Ноуэл работал навигационным координатором на Денверском космодроме и был полностью, без остатка, предан делу, которому служил. Дела содружества стояли для него и его жены Бланш на первом месте. Оба их сына, Пол и Люк, были военными и их было просто невозможно застать дома. Впрочем, родителей это не огорчало, они гордились своими сыновьями, которые бороздили космос. Ещё тогда дядя Алан не мог понять, почему так убивается его племянница, вплоть до нервного срыва, из-за гибели Марка. Он, конечно, сожалел, что Марк погиб таким молодым, не успев достаточно послужить содружеству, но он думал, что нужно гордиться тем, что молодой человек погиб выполняя задание. Такими своими суждениями он тогда полностью доконал Эллис.

В этот раз при ней уже никто не вспоминал о Марке. Родственники с предвкушением заставили её отчитаться об её первой такой серьёзной работе, и Эллис сухо, без эмоций описала некоторые моменты экспедиции. Дядя Алан был похож на своего старшего брата, её отца. Такой же убежденный атеист с фанатической преданностью галактическому содружеству. Эллис просто психологически не могла долго у них гостить, поэтому в Денвере она пробыла всего два дня, она навестила могилы матери и отца. Они оба скончались пять лет назад, заразившись какой-то неизвестной болезнью на одной из исследуемых ими планете, оба были докторами медицинской службы и первыми испытали на себе муки от теперь уже известного лейкозита. Эллис была похожа на мать и внешне и по характеру, и ей так не хватало её рядом с собой. Она в своей жизни уже потеряла двоих дорогих ей людей, маму и Марка. Не то чтобы она не сожалела об отце, нет, она тоже любила его по-своему, но с отцом Эллис никогда не ощущала такой связи.

В Сорренто она прилетела поздним утром. Когда-то они уже бывали здесь с Марком в гостях у его родных, и она хорошо знала, как к ним добраться. Но сначала она отыскала маленькое кладбище, утопающее в зелени, с чудесным краевидом. Здесь лежал Марк. На подкашивающихся ногах Эллис подошла к гранитной плите, опустилась перед ней на колени и положила на неё красную розу. Она нежно провела рукой по его изображению на плите, пытаясь протолкнуть давящий ком в груди, глотая слёзы, она проговорила:

— Привет, Марк. Я пришла к тебе любимый. Я знаю, что теперь твоя душа далеко, но может быть здесь, ты меня лучше услышишь. Прости, что я плачу, я помню, ты не любил, когда я лила слёзы, ты был сильным, а я нет. Мне передали твои слова, но только один бог знает, как мне это сделать.

Ощущение горя уже не было таким острым, оно отдалилось, притупилось, но всё ещё лежало на сердце тяжелым камнем. Прояснилась неизбежность и необратимость потери. Она перестала плакать и прислонилась щекой к холодному мрамору. Сейчас ей особенно захотелось, чтобы кто-то сильный и добрый оказался рядом и подбодрил её, не словами, которые она уже столько слышала, а обнял бы крепкими руками.

Дом матери Марка был недалеко от кладбища. Эллис добралась до него пешком. Тихо вошла в маленький дворик. Кьяра, его мать, сидела на веранде и не сразу заметила приближающуюся девушку. Она удивленно вскрикнула, увидев её и протянула к ней руки:

— Эллис, дорогая, я рада тебя видеть! Ты давно здесь?

— Добрый день. Не очень давно, я зашла на кладбище, а теперь к вам. Хочу немного погостить у вас. Можно?

Глаза обеих женщин наполнились слезами, но они сдержались.

Марк был единственным утешением в жизни Кьяры, и не было дня, когда бы она ни думала о погибшем сыне. Ей нравилась Эллис, потому что её любил её сын. Она тоже любила эту девушку, несмотря на то, что Марк проводил с ней больше времени, чем с родной матерью. Она знала, что он был счастлив, значит, была счастлива и она.

— Конечно, дорогая! Ты меня порадовала, оставайся сколько хочешь. Недавно я вспоминала о тебе и вот ты здесь. Пойдём, как раз пообедаем, и ты расскажешь о себе, — проговорила Кьяра.

Уже в который раз, Эллис рассказывала о своей работе, сначала Джуди, потом дяде, теперь вот Кьяре. Она вкратце рассказала ей о результатах экспедиции, о том, как встретила Лео. От этой новости Кьяра изменилась в лице, она подошла к Эллис и взяла в руки, не снимая с неё, цепочку.

— Это подарил Марку его дед, он был ювелиром. Марк очень любил деда и берёг её как память о нём, теперь она твоя. Память, это всё что нам осталось, Эллис.

В доме Кьяры было очень уютно. Из окон открывался чудесный вид на море, сказочное место. Каждая мелочь в этом доме напоминала ей Марка, он так же касался этих перил, сидел в этом кресле. Эллис понимала, что только тревожит в себе эту боль, но не могла оторваться от воспоминаний.

Кьяра принесла ей несколько толстых блокнотов: