Воин и дева. Мир Николая Гумилева и Анны Ахматовой - Ольга Черненькова

Из Вильно Гумилев отправляется в Латвию, в имение Крыжуты под Либавой, на празднование 5-летия со дня свадьбы Дмитрия Гумилева и Анны Андреевны Фрейганг.

Юбилей отмечался 5 июля. На роскошном празднике произошло небольшое событие, которое присутствующие восприняли как дурной знак. Посреди стола стояла хрустальная ваза с цветами, которую держал одной рукой бронзовый амур. Под конец праздника без всякой видимой причины ваза упала с подставки и разбилась. Все были встревожены, а Гумилев нахмурился. Через четырнадцать дней (четырнадцатого года) была объявлена война.

Примирение перед войной

После юбилея Гумилев уехал в финский курортный городок Териоки на Карельском перешейке. Дом в Царском, как всегда, был сдан дачникам, поэтому Николай Степанович снял комнату в Териоках.

У Ахматовой тоже случилось мистическое событие, но к дурным знакам вряд ли его можно причислить. Скорее, это было удивительное совпадение. Возвращаясь из Киева, она ехала в Слепнево через Москву. В Москве села в первый попавшийся почтовый поезд. Курила на открытой площадке. Поезд притормозил где-то у пустой платформы, чтобы забрать мешок с письмами. Перед изумленным взором Анны Андреевны неожиданно возник Александр Блок. Он спросил как ни в чем не бывало:

– С кем вы едете?

Она успела ответить:

– Одна.

Поезд тронулся, платформа проплыла мимо. Странный вопрос, неожиданный. Странная встреча. Тоже по-своему знак: весть о будущих скитаниях и встречах многих людей, разобщенных войной и революцией.

В одиночестве, многое обдумав, Гумилев пишет Анне 10 июля спокойное примирительное письмо.

Это письмо не застало Анну в Дарнице (Гумилев спутал в письме с Деражней), и мать переслала его уже в Слепнево. По сути, это приглашение. Гумилев будто бы зовет Анну в Териоки: здесь все свои, есть комната. Чувствуется, что ему хочется мира. Его меланхолия проходит, он ждет, что снова начнет писать стихи. Последнее было связано с общественным оживлением в преддверии войны и его новым увлечением, задержавшим Гумилева в Териоках на неделю, Верой Алперс. Вера Алперс, 22-летняя музыкантша, подруга С. Прокофьева, скрасила ему эти последние мирные дни.

Лозинский, как только узнал адрес Гумилева, видимо, уведомил Анну Андреевну, что тот в Териоках, написал адрес, и она сама, почти одновременно, 13 июля, пишет мужу свое примирительное письмо.

Они действуют синхронно, чувствуя состояние близкого человека на расстоянии. Ни тот ни другой не желает в глубине души полного разрыва, понимая, что их брак – непреходящий. Письмо Анны на первый взгляд рядовое, малозначительное. Однако к письму приложены о многом говорящие стихи. Одно обращено к сопернице, другое – к любовнику. Посылается мужу. Это маленькая месть. В первом стихотворении, которое названо «Завещание», героиня беседует с той, что должна занять ее место. Своеобразный ответ на прочитанные письма Татьяны Адамович, мечтающей о месте жены Гумилева. Татьяна была опасной соперницей: молодая, красивая, талантливая.

Измученная, умирающая героиня, которая еще сильна и жаждет воздуха, готова все отдать в наследство той, что пришла следом за ней. Она щедра. Отдает все потому, что сама уходит из жизни. Та, к кому обращено «Завещание», будет наследницей – не достойной, а полноправной. Заберет себе все, чем владела умирающая. Героиня спокойна, пророчит долгую жизнь наследнице, однако едва ли не угрозой звучит последняя строка: «Счастливой будь, но помни про меня». И все же трагическая нота звучит здесь сильнее, и мысль проскальзывает: та будет наследницей, только когда героиня умрет. Буквально: только через мой труп. Стихи подписаны «1914. Ник. ж. д.» Они были сложены Ахматовой в дороге, в ее метаниях между городами, когда она силилась избыть боль после очередного горького открытия и опасной ссоры с мужем.