Месть богини - Юлия Фирсанова

— Признаюсь не тая, меня восхитило ваше сегодняшнее выступление в «Десяти курах», такое не часто увидишь в наши дни, тем более у нас в провинции: яркие иллюзии просто великолепны, у вас очень богатое воображение, а содержание столь пикантно и оригинально… Откуда вы берете сюжеты?

— Собираетесь бросить свое баронство и составить нам конкуренцию? — шутливо поинтересовалась Элия.

— Упаси Творец! Как можно конкурировать с такой прекрасной… парой талантливых сказителей! Это чисто академический интерес. — Рука Вальдорна неспешно и властно заскользила по спине девушки.

— Уверены? А впрочем, вряд ли доходы с ваших земель ниже наших заработков. Пожалуй, я с чистым сердцем могу открыть вам нашу «страшную» тайну. — Наклонившись к мужчине (его щеки коснулась прядь волос сказительницы, даря сладкую дрожь возбуждения), принцесса понизила голос до шепота: — Мы их сочиняем!

Элия отстранилась и прыснула в ладошку. Наместник делано улыбнулся. Он не привык, чтобы над ним потешались, даже столь игривым образом, но Вальдорн не позволил раздражению одержать победу над разумом. Подавив вспышку смутной досады, мужчина решил немного подыграть красотке.

— А сочиняете вы или ваш напарник? — продолжил расспросы наместник, более интересуясь не творческим процессом создания сказочных историй, а родственными отношениями сказителей.

Пусть он и слышал, что Джей представлял Элию менестрелю как свою сестру, но уточнить все равно не мешало. Иногда не только в силах родственников, но и у супругов прослеживалось немалое сходство, а скрывать истинные отношения было в обычаях Детей Дороги, к каковым, несомненно, относились и бродяги-сказители. Не то чтобы Вальдорна сильно беспокоило семейное положение сказительницы, никакие узы он не считал преградой для своего желания, но почему-то наместнику не хотелось, чтобы эта прелестная куколка оказалась скована цепями брака.

— Как правило, мы работаем вместе, — легко обошла тему родства принцесса, поддерживая игру. Пусть Элия как богиня была еще весьма молода и неопытна, но искусно дразнить мужчин она научилась в совершенстве.

Рука на ее талии чуть напряглась. «Начинает злиться, — усмехнулась про себя Элия. — Какой темпераментный и нетерпеливый мужчина, не терпящий возражений. Что ж, можно немного и успокоить. Пока не время его доводить до белого каления».

— Вы родственники? — спросил Вальдорн, напролом идя к интересующей его цели. Близость сказительницы, тонкий аромат ее духов кружили голову.

— Да, он мой брат. Хорошо, когда рядом есть по-настоящему близкий, родной человек, на которого можно безоглядно положиться и довериться во всем. — Последняя фраза прозвучала неожиданно искренне даже для самой принцессы.

— Откуда же вы прибыли? — Ладонь мужчины спустилась ниже. Он продолжил беседу почти в приказном тоне, не отдавая себе отчета в том, что совсем перестал подражать лопуху-провинциалу. Рука, касающаяся сквозь ткань нежной женской плоти, горела огнем, и это пламя охватывало не только тело, но и черствое сердце наместника, заставляя кровь стучать в висках бешеным ритмом.

— Судьба сказителя — путь странника, вечный поиск людей и историй. Откуда мы? Куда? Разве сразу ответишь? В бесконечности Дороги истинно лишь сейчас. Один мудрый человек как-то сказал: «Не мы идем по пути, но путь проходит через нас», — расплывчато ответила принцесса. Ее нежный голос, то проникновенный, то насмешливый, завораживал наместника, и он не спешил вырваться из плена этого очарования, уже не думая о том, куда и откуда идет сам.

— Должно быть, это очень интересно, — механически отозвался Вальдорн, с каждой минутой желая все сильнее, но вовсе не продолжения разговора. — Я хотел бы больше узнать о вашей философии Дороги. Возможно, мы могли бы поговорить…

— Да, пожалуй, у нас могла бы получиться весьма содержательная беседа… Но только сейчас мы уже пришли! Вот и «Десять кур»! Спасибо, что проводили, господин барон, не смею докучать вам более своим обществом. Поговорим как-нибудь в другой раз. Заходите завтра или через недельку. Послушаете наши истории. Мы рады щедрым, тонко чувствующим красоту повествования зрителям, — прощебетала, не дослушав его, принцесса, стряхнула будто бы в дружеском пожатии признательности руку наместника, зашедшего куда дальше, чем требовали правила приличия, и ускользнула от него, словно вода меж пальцев.

Вальдорн потянулся к прелестнице вновь, но та, послав напоследок дразнящую улыбку-обещание, шустро захлопнула дверь трактира перед носом опешившего и разозленного неудачей наместника. Заскрежетал задвигаемый изнутри металлический засов.

Разъяренный мужчина стиснул зубы, борясь с желанием вызвать стражу, выломать дверь и силком увезти сказительницу к себе во дворец. Может быть, Вальдорн так и поступил бы, если бы не сознание того, что слишком уж глупо это будет выглядеть после такой дивной прогулки и приятной беседы. При всей присущей ему жестокой склонности потакать малейшим своим причудам наместнику было не чуждо некое обостренное чувство эстетики.

«Девица строптива, корчит из себя неприступную. Ну что ж, будем действовать иначе. Наместнику отказать не так просто, как щелкнуть по носу ничтожного провинциала. Деньги и власть притягивают женщин. Я всегда получаю то, что хочу, — заключил невероятно умно, как ему показалось, Вальдорн и отправился срывать досаду на жене. Уж эта-то курица никогда не вписывалась в его представления о прекрасном. — Завтра же красотка будет у меня во дворце. Сама прибежит, заслышав, кто желает ее видеть, и запоет по-другому, увидев меня настоящего».

Насмешливый взгляд серых глаз Элии не давал ему покоя. Как он желал бы увидеть там покорность и свет страстного желания! Раздраженно ткнув нужный камень стены, наместник рывком открыл потайную дверь, с силой захлопнул ее за собой и быстро поднялся в свои покои. Сбросив невзрачную личину, мужчина переоделся, спрятал бесценный амулет и вышел из кабинета в коридор. С лестницы Вальдорн увидел своего лекаря, тощего длинноногого шатена, закрывающего дверь первого покоя для «дорогих», а если припомнить все расходы по их содержанию и развлечениям, уже состоявшимся и предстоящим, то дорогих без всяких кавычек гостей из Альвиона.

— Демис! — властно позвал Вальдорн, согнув палец в знаке призыва.

Лекарь поднял глаза, увидел хозяина, мрачного, как грозовая туча, нет, как сто грозовых туч, и, поняв, что оказался в эпицентре катастрофы, потрусил к нему с безнадежной обреченностью.

— Ваша светлость. — Целитель низко поклонился, стараясь унять дрожь в коленях и говорить внятно, не стуча зубами.

— Что ты там делал, Демис?! Разве у альвионцев недостает своей свиты? — Ореховые глаза Вальдорна потемнели от едва сдерживаемого гнева, руки с силой стиснули перила лестницы. Не будь они мраморными, непременно погнулись бы.

— Ваша светлость… гости… они были в таком состоянии… Требовали местного лекаря, их собственного свалила какая-то горячка еще в Небрисе… — смешался врач, нутром чувствуя, что сделал что-то не так, и крупно не так, поэтому сейчас будут бить, не слушая никаких оправданий. Мелькнула жалкая мысль о несоставленном завещании.