Возвращение в гражданское общество. Социальное обеспечение без участия государства - Дэвид Дж. Грин

В качестве общего правила там, где это возможно, услуги, которые подобает оказывать государственному сектору, лучше передавать на места – самоокупаемым органам государства. Абсолютно правильного ответа на вопрос о том, как предоставлять данную услугу – усилиями государства или частных лиц, или она должна финансироваться государством, а оказываться частными структурами, не существует, а потому мы должны оставить за различными местными административными единицами пространство для экспериментов – в одних за государством будет зарезервирован больший объем услуг, в других – меньший, в одних они будут оказываться напрямую, в других финансирование местными органами власти будет сочетаться с конкурентными тендерами среди частных фирм. Однако этими экспериментами местные органы власти должны заниматься за собственный счет. Это означает, что финансирование данных органов должно осуществляться за счет местных налогов без каких-либо субсидий из общенационального бюджета, чтобы решения на местном уровне принимались самими налогоплательщиками, понимающими, во что они обойдутся. Среди недостатков непродуманного подушного налога была его неспособность покончить с субсидиями из Центра, в результате чего налогоплательщики на местах по-прежнему не представляли, сколько стоят услуги, оказываемые им местными органами. Один из фундаментальных принципов свободы заключается в возможности одобрять или отклонять налоги, а без полной информации об услугах, которые человек получает в обмен на налоговые платежи, вырабатывать рациональные суждения на этот счет невозможно [237] .

Поскольку подобное знание налогоплательщиков на местах размывалось субсидированием за счет общенациональных налогов, британские органы местного самоуправления во многом превратились в «филиалы» центрального правительства. Аналогичным образом, хотя и в меньшей степени, чем в случае с Британией, в США из-за федеральных субсидий администрации штатов превратились в инструменты Вашингтона.

Оказание услуг через местные органы власти предпочтительнее не только потому, что такая система позволяет избирателям лучше осознавать их цену, но и потому, что она допускает возможность экспериментирования в малых масштабах – а значит, если что-то пойдет не так, ошибки можно будет выявить уже на ранней стадии и исправить до того, как они причинят серьезный вред. Чем сложнее и «экстенсивнее» эксперимент, тем больше риск серьезного ущерба. В этом отношении между взглядами социал-демократов и Хайека есть немало точек соприкосновения. Сэр Карл Поппер, например, проявлял немалое сочувствие к социал-демократическим взглядам, но при этом строго предостерегал об опасностях, которыми чреваты этатистские эксперименты. Социальная инженерия, утверждал он, должна осуществляться в небольших масштабах, а результаты таких шагов должны тщательно отслеживаться, чтобы мы имели возможность вовремя исправить ошибки [238] .

При выработке государственной политики исходить следует из «презумпции», направленной против предоставления услуг через государственный сектор и, главное, против государственного монополизма. Те, кто хочет, чтобы данная услуга оказывалась государством, должны взять на себя «бремя доказательства», что это необходимо. Они должны продемонстрировать, что иным способом предоставлять эту услугу невозможно либо что государство сможет делать это наиболее эффективно. Причем, даже если данное предложение проходит тест на наибольшую эффективность, презумпция в пользу частных лиц сохраняется, поскольку такой способ оказания услуг представляет собой инструмент расширения возможностей для получения людьми навыков, необходимых для жизни в свободном и демократическом обществе. И, даже если оказание услуг через госсектор обоснованно, предпочтение, там где это возможно, следует отдавать их предоставлению местными органами, конкурирующими в борьбе за потребителя.

Когда эти принципы соблюдены, необходимо предоставить широкие возможности для образования добровольных ассоциаций в целях удовлетворения многочисленных потребностей сограждан. Как неопровержимо свидетельствует опыт истории, принцип добровольности не только обеспечивает более высокое качество услуг, но и создает возможности для выработки свойств личности, необходимых для жизни в условиях свободы. Только в том случае, когда такие возможности доступны всем, свобода будет защищена от тирании. Важность обеспечения возможностей для совершенствования личности с особой наглядностью иллюстрирует ситуация в Восточной Европе, где это должно сыграть решающую роль в деле возрождения гражданского общества на руинах коммунизма. Диктаторские режимы, правившие в регионе до 1989 года, отдавали предпочтение не сильным личностям, а послушным «подголоскам», но людей, обретающих уверенность в себе в процессе предоставления услуг на благо другим, нелегко будет соблазнить любыми будущими посулами тоталитаризма.

3. Мораль свободы

Один из парадоксов нашей эпохи заключается в том, что «властители дум» подвергают сомнению нравственность капиталистической системы – несмотря на то, что она необычайно эффективно позволяет гражданам в беспрецедентном объеме создавать материальные блага и тем самым избавляет миллионы людей от забот о простом выживании, чтобы они могли сосредоточиться на более возвышенных вещах. Жители стран, где свобода еще не стала девизом номер один, – а они по-прежнему составляют подавляющее большинство населения планеты – вынуждены существовать под тяжелым бременем необходимости сводить концы с концами. Главный соперник капитализма – коммунизм – полностью обанкротился и больше не воспринимается как серьезная альтернатива.

Порой сомнения относительно соответствия капитализма – а точнее, свободного образа жизни, которого придерживаемся мы на Западе, – критериям нравственности высказывают сторонники авторитаризма, готовые отказаться от свободы ради какого-нибудь нового варианта государственного социализма. Но круг таких сомневающихся отнюдь не ограничивается твердокаменными догматиками-социалистами. Главная причина подозрительного отношения к капитализму связана с глубоким недоверием к грубо материалистической философии, неспособной апеллировать к лучшим качествам людей. Большинство людей хочет материального благосостояния и не стыдится этого. Но это не единственное из их устремлений. Британцы являются наследниками древней цивилизации, и они не могут всем сердцем поддержать кредо, утверждающее материальное богатство в качестве главной жизненной цели.

Провал лейбористов на последних всеобщих выборах, на мой взгляд, подтверждает эту точку зрения. Социалисты эксплуатировали сомнения, которые вызывает капиталистический материализм, преподнося себя как сторонников более «чуткого» общества. Однако на практике социализм – столь же материалистическая концепция, поскольку его нравственная составляющая, по сути, связана в первую очередь с деньгами. Интуитивное побуждение, движущее социалистами, – жажда материального равенства. Они определяют равенство как навязанную властями одинаковую (или почти одинаковую) покупательную способность. Но, как выяснилось, их цель не привлекает большинство британцев.