Право первой ночи - Сандра Бушар

Сомерсильд не переставало удивлять то, как Агате удалось расположить к себе Матильду! Ведь из-за нее девушку едва ли казнили. «Агата умеет сочинять красивые истории и убеждать людей в своей безгрешности!» - догадалась девушка.

Какое-то время Адалин лежала молча, стараясь не шевелиться. Прислушиваясь к обстановке вокруг, девушка вспомнила те недолгие моменты рядом с фон Миллером, которые им довелось провести вместе. Легкая тянущая боль между ног медленно переходила в острую на шее. Девушке казалось, что с каждым мгновением укус пульсирует все больше и больше, вызывая головокружение и тошноту. Из-за этого все сложнее было притворяться спящей.

Адалин услышала, как девушки ушли за едой, а на стороже остался Баркеншоу. Мужчина сперва сидел вдали от девушки, а затем присел рядом, положив свою руку ей на лоб. Достав одну соломку, он водил ею по лицу. Сомерсильд из последних сил терпела щекотку.

— Почему ты не просыпаешься? — риторически протянул он, не ожидая никакого ответа. Тяжело вздохнув, аптекарь посетовал пустой конюшне:

— Правильно ли я поступил, подписавшись на подобную авантюру? Стоило ли мне лезть в чужое дело.

Кончик соломы попал Адалин прямо в нос, девушка не выдержала и чихнула. Затем еще раз и еще. Ровно до того, как мужчина убрал от ее лица раздражитель и глаза из наконец встретились.

Тяжело сглотнув ком, он нервно протянул себе под нос:

— Доброе утро, Адалин.

Девушка боялась вымолвить и слово, глядя в знакомые глаза Баркеншоу. Ей хотелось закричать, но горло будто парализовало. Хотелось сбежать, но тело было намертво приковано. Лишь одна скупая слеза скатилась по щеке, смочив сухие губы.

Кажется, аптекарь сам растерялся и застеснялся. Он смущенно и испуганно обвел съёженное тело девушки взглядом и обрывисто выдохнул:

— Ох, Адалин…

Сомерсильд глубоко вдохнула, осмотревшись. Сердце ее выпрыгивало из груди, но она намеренно заставила себя успокоиться. И все же девушка была права: сырая конюшня окружала их. В самом углу грязной комнаты стояла лишь одна грязная загнанная лошадь. Адалин смутно чудилось, будто она видела ее уже на территории поместья фон Миллера: огромное черное пятно на белой раскраске прямо под правым ухом казалось ей явной приметой.

Лишь на мгновение, закрыв глаза, Адалин вновь ощутила себя в объятиях фон Миллера. Будто и не было этого страшного сна…

— Вы убьете меня? — высоко вздернув подбородок, гордо прошептала Адалин. Но, как бы она не старалась, голос предательски дрогнул и сошел на хрип.

— Нет… — моментально закачал головой мужчина. — Нет, как ты могла подумать такое…

Адалин грустно усмехнулась, кивнув на запястья:

— Что я еще могла подумать?

— Агата нашла нас с Матильдой и рассказала, какие ужасы тебе приходится каждый день переживать в доме землевладельца! Теперь я понимаю, от кого ты так отчаянно бежала… Как я глуп был, что вернул тебя ему в лапы!.. — аптекарь размашисто провел черными от сажи пальцами по шевелюре, а затем с надеждой посмотрел на Адалин, будто ожидая от нее благодарности и поддержки:

— Мы хотели спасти тебя! Убереги…

— Все это прекрасно и очень самоотверженно, — пытаясь найти в себе остатки терпения, протянула девушки, по после неосознанно повысила голос, стараясь сделать его, как можно более внушительным и доступным:

— Но… Фон Миллер прекрасный человек и я бы хотела вернуться обратно, если позволите. А бежала я именно от Агаты…

Сомерсильд не успела закончить фразу, как за спиной Баркеншоу упала целая связка веток. Агата хлопнула руками, очищая их от пыли и радостно пропела:

— Привет, Адалин! Как же сильно я скучала по твоим наивным глазкам и распутным волосам.

— Не могу ответить того же. — сомкнув челюсти, Адалин отчаянно игнорировала мечущегося аптекаря и боковым зрением пыталась найти хоть что-то, способное ей как-то помочь. Но кроме прогнивших граблей ничего заметить не удалось.

— Как жаль, —  наигранно поджала губу бывшая горничная, — Я тоже надеялась больше не встреться. Но ты оказалась не так невинна, какой кажешься на первый взгляд.  — девушка расставила ладони, изображая весы. — С одной стороны, ты мне жутко надоела и хочется поскорее закончить эту дельце. А с другой… Недостижимая цель становится еще желаннее с каждым проигрышем. Правда, Адалин?

Позади Агаты появилась Матильда, дрожащая лишь при одном виде девушки. Она замерла на месте, сочувственно глядя на Адалин и лишь пожала плечами, дескать, извини, что так получилось.

— Зачем все это, не понимаю? — в тот момент Адалин четко осознала, что нет ей больше спасения. Вот он, тот самый роковой конце: на сене в забытой богом конюшне. Голос ее казался спокойнее, чем когда бы то ни было.

Агата подобралась, мечтательно улыбнувшись. В глазах ее промелькнуло нечто пугающее, сумасшедшее, лишенное всякого рассудка…

— За любовь надо бороться любыми методами, — самодовольно, гордясь собой заявила она, делая шаг вперед. — Когда-нибудь это будет вознаграждено.

Баркеншоу смотрел под ноги, не решаясь сказать и слова. Матильда тоже старательно отводила взгляд, прикусив тонкие губы до крови. Каким-то волшебным образом энергетика Агаты действовала на их разрушающе, они буквально находились в ее власти и боялись сделать наперекор. В этом Адалин завидовала Агате, ее невероятной способности убеждать и наводить морок.

— Матильда, Людвиг, — ласково пропела Агата, разрушая минутную тишину, нависшую над каждым в конюшне. — Останьтесь здесь и приглядите за Ферри, — она ласково погладила лошадь по загривке, а та отшатнулась. Это еще раз подтвердило догадку Адалин о присутствии здесь кого-то еще, хозяина Ферри. — Мы с Адалин прогуляемся и поговорим по душам. 

Когда руки и ноги Адалин оказались свободными, она неловко ступила босой ступней на холодный сырой пол. Поежившись, она плотнее закуталась в рубашку фон Миллера, от которой по-прежнему исходил запах мужчины.

Девушка с надеждой посмотрела на Баркеншоу, но тот не догадался предложить ей одежду или обувь. Тогда Адалин обратилась к Матильде, и та сняла с шеи теплый платок.

— Возьми мои сапоги, — поздно спохватился аптекарь, но Агата остановила его жестом ладони, строго отрезав:

— Не стоит. Тебе они еще пригодятся, не правда ли?

На улице морозил легкий дождь, земля была неожиданно мягкой, словно зыбучие пески. Адалин вязла в ней, по долгу застревая на месте. Но делала это спокойно, не показывая внутренней боли и страха. Девушка видела, как сильно нравятся ее страдания Агате и решила не доставлять ей такого удовольствия.

Бывшая горничная словно специально вела Адалин тропами через сухие кусты с острыми ветками и колкими шипами. Они больно впивались в кожу, словно гвозди или кинжалы, разрывали платок с рубашкой. С каждым шагом Адалин обнажалась все больше, становясь более уязвимой для холодной погоды.