Новогодняя коллекция детектива - Татьяна Устинова

Она старалась не особенно задумываться над этим – ей сразу становилось страшно, да к тому же она не могла взвалить на себя еще и эту проблему. Сил не было.

После того как их обстреляли на Ванькиной даче, наступило затишье. Ее фильм, отданный Свете Морозовой, куда-то канул, а телефон, оставленный Светой, не отвечал. Это очень пугало Александру. К тому же она не могла поговорить с девчонками, потому что конспирация по-прежнему соблюдалась строго, хотя Александра уже не понимала, нужно ее соблюдать или нет. Ведь ничего же не происходит!

Проводив Филиппа – до дверей, а не в аэропорт, – она решила, что следует разобрать шкафы. Она всегда разбирала шкафы, когда была не в своей тарелке. Она ненавидела эту работу и начинала злиться, едва только подумав, что надо бы это сделать. А злясь, Александра забывала обо всем остальном.

Она решительно подошла к зеркалу, повязала голову легкомысленным шарфиком – якобы для того, чтобы защититься от пыли, которой не существовало в шкафах у Александры Потаповой, а на самом деле, чтобы потянуть время, – и приступила к уборке.

Едва только она открыла дверь встроенного стенного шкафа в коридоре, как в нос ей пахнуло горьким и тонким ароматом французской туалетной воды. Пахло Филиппом, и это было нечто новое в ее жизни. Содержимое шкафа тоже принципиально изменилось. Ровными рядами, как в магазине, лежали аккуратно сложенные мужские свитера. На вешалках висели куртки – справа две куртки, принадлежавшие Александре, кожаная и дубленка, а слева штук пять, принадлежавших Филиппу, не считая той, в которой он улетел.

«Зачем ему так много?» – окинув неподготовленным взором кучу барахла, удивилась Александра.

Этот человек стал занимать слишком много места не только в ее шкафах, но и в ее жизни. Так много, что пришлось даже разбирать шкаф – крайняя мера! – чтобы не тосковать и не думать о том, кто же он на самом деле – неужели шпион или бандит?

В его вещах был идеальный порядок. Не было никакой необходимости перекладывать их с места на место, но Александре хотелось подержать их в руках, и она вытащила со средней полки всю стопку – надо же под ней протереть и обновить средство от моли!

Как будто погладила Филиппа. На ладони остался едва уловимый приятный запах.

Александра осторожно сгрузила стопку на диван и вернулась в коридор.

В образовавшемся пустом пространстве она заметила какой-то смятый полиэтиленовый пакет. Странно, откуда он там взялся? Пакеты лежали отдельно и совсем в другом месте. Александра достала его – он оказался довольно тяжелым – и заглянула внутрь.

И ничего не поняла.

Внутри лежал какой-то заплесневелый высохший ком. Похоже, когда-то это был хлеб, полбуханки черного и батон, и перегнутая пополам прозрачная файловая папка вся в серых и черных точках плесени.

Александра потянула ее за уголок. В ней оказалась видеокассета и черная компьютерная дискета без этикетки.

Вскрикнув, Александра уронила пакет на пол. Он сухо и твердо стукнулся о паркет. В руках у нее осталась грязная файловая папка.

Сразу стало нечем дышать, потому что она уже поняла – это именно та папка, которую они безуспешно пытались найти в раскуроченной Ваниной машине…

Александра бросилась в комнату, нетерпеливо спихнула с дивана кучу Филипповых свитеров и дрожащими руками вытряхнула содержимое папки.

Дискета была нема и черна – никаких надписей. На кассете – профессиональной, не общеупотребительной – почерком Вешнепольского было написано: «Алексею Глебову», – и больше ни слова.

Оказывается, она стояла возле дивана на коленях, потому что, увидев надпись, быстро села на пол. Дискета и кассета лежали прямо перед ней как смертоносный, не обезвреженный снаряд.

Ванька все перепутал.

Вот в чем дело.

В угаре того страшного вечера, когда он тащил ее вместе со злополучным хлебным пакетом в свою машину, он по рассеянности сунул эту папку не в бардачок, а в ее пакет, который сам же и нес. А она потом неизвестно зачем запихнула ее в шкаф, к которому не прикасалась со времени развода. Филипп занял его своими вещами, их было очень много, и за ними затерялся задвинутый к стене пакет с заплесневелым хлебом.

Александра поднялась и пошла на кухню. Налила себе попить.

Это лежало на диване, безмолвно и угрожающе.

Нужно звонить.

Но куда? Куда?!

Алексей Глебов – вице-премьер по делам национальностей. По слухам, хороший Ванькин друг, у которого он не раз получал и подтверждал информацию. К нему не прорваться. Если бы она все еще работала в «Новостях», можно было бы придумать какое-нибудь интервью. Хотя организовать интервью с человеком такого уровня – дело непростое и, главное, не быстрое. Теперь же это вовсе отпадало.

Доверить эту папку кому-нибудь из друзей, кто мог бы такое интервью сделать, нельзя.

Нет, нельзя.

Но при чем здесь Глебов? Значит, все-таки Вешнепольский не просто попал в плен, что-то тут было… Или это никак между собой не связано и кассету Ванька приготовил в каких-то других целях?

У Александры заболела голова – всегдашний признак внезапного и сильного выброса адреналина в кровь.

«Думай! – приказала она себе. – Думай, ты это умеешь».

Итак, есть папка, есть адресат и нет возможности ее передать. Значит, угрозы, выстрелы на пустой даче, Манино изрезанное пальто – все не случайно. Не было никакого затишья, было ожидание – кто шевельнется первым. Как на охоте.

Александра ходила по комнате. Елка тонко подрагивала серебряным «дождем» и цепляла Александру колючей лапой.

Александра сунула в карманы ледяные влажные руки.

«Думай, думай, – мысленно твердила она. – Выстраивай логические цепочки. Найди то, что помогло бы разложить по полочкам события последних нескольких месяцев. Давай же!»

Темнело, и отступивший на время животный страх перед темнотой, перед невидимыми существами, поджидающими в этой чернильной морозной мгле, вновь захлестнул душу.

– Не трясись! – вслух приказала себе Александра и поняла, что ее голос тонок и слаб и от страха она готова привычно поднять лапки кверху.

Еще можно сделать вид, что нет и не было никакой кассеты с дискетой. Ваньке она вряд ли уже поможет, а дела вице-премьера Глебова никак ее не касаются. Шутки и приключения кончились. Теперь у нее в руках то, за чем, очевидно, охотятся какие-то неизвестные ей темные силы, и она должна принять решение.

Какое?

Выбросить папку в помойку? Положить ее обратно за Филипповы свитера? Утопить в унитазе? Варианты, конечно, весьма достойные. Особенно последний.

Но это не экзамен по химии. В обморок, конечно, упасть можно, однако нельзя пребывать в нем вечно. Очухавшись, все равно придется принимать какое-то решение.