Проект «Аве Мария» - Энди Вейер

Стратт задумчиво обхватила рукой подбородок. Неужели кому-то, наконец, удалось поколебать ее мнение?

– Мне не нравятся сложности… – начала Стратт. – Мне не нравится риск…

– Это исключает сложности и риск, – уверила Локкен. – Корабль, экипаж и астрофаги – лишь вспомогательные системы для лабораторного оборудования. Вам необходимо надежное оборудование. То, что проверено годами и миллионами человеко-часов коммерческого использования. В такой аппаратуре давно исправлены все возможные дефекты. Если вы обеспечите на борту ускорение в один g, следовательно, оборудование окажется в оптимальных условиях и будет исправно работать.

– Хмм… – промычала Стратт. – Что скажете, Грейс?

– По-моему… это неплохая идея.

– Серьезно?

– Да, – сказал я. – Мы в любом случае должны спроектировать корабль так, чтобы он выдержал четыре года постоянного ускорения в полтора g или около того. Придется делать особо прочный корпус.

Стратт внимательно посмотрела на чертеж.

– А не приведет ли искусственная гравитация к тому, что в обитаемом отсеке пол и потолок поменяются местами?

И она была права. Конструкция «Аве Марии» предполагала, что «низ» – там, где двигатели. Когда корабль начнет ускоряться, экипаж притянет к «полу». Однако внутри центрифуги «низ» всегда с противоположной стороны от центра вращения. То есть «пол» окажется там, где носовая часть корабля.

– Да, это может стать проблемой. – Локкен задумчиво разглядывала чертеж. – Кабели крепятся не напрямую к обитаемому отсеку, а к двум большим шарнирам по обеим сторонам корпуса: сюда и сюда, – показала она. – Носовую часть корпуса можно развернуть на сто восемьдесят градусов. Тогда в режиме центрифуги нос станет смотреть «внутрь», в сторону хвостовой части. И в обитаемом отсеке сила гравитации обеспечит тяготение не к носу корабля, а в ту же сторону, что и при работающих двигателях!

Некоторое время Стратт переваривала услышанное.

– Это довольно сложный механизм, – наконец, заговорила она. – К тому же вы предлагаете разделить корпус на две части. Неужели так мы действительно рискуем меньше?

– Да, мы рискуем меньше, чем если бы стали использовать на борту абсолютно новое, непроверенное оборудование, – вмешался я. – Поверьте мне, я много лет проработал с высокочувствительной аппаратурой. Она очень капризна и требует осторожного обращения даже в идеальных условиях.

Стратт постучала ручкой по столу.

– Хорошо. Мы так и сделаем, – решительно проговорила она.

– Отлично, – заулыбалась Локкен. – Я составлю документ и вышлю в ООН. Можно сформировать комитет…

– Нет. Я сказала, мы так и сделаем, – Стратт поднялась со стула. – Теперь вы в нашей команде, доктор Локкен. Собирайтесь. Встретимся в аэропорту Женевы. Терминал три, частный борт, называется «Стратт».

– Что? Я сотрудник ESA. Не могу же я просто…

– Да вы не волнуйтесь, – успокоил я доктора Локкен. – Стратт сейчас позвонит вашему начальнику, или начальнику вашего начальника, или кому-нибудь еще и предупредит, что теперь вы работаете на нее. Вас только что приняли на другую службу.

– Но… я не вызывалась лично проектировать корабль! – запротестовала Локкен. – Я лишь хотела указать…

– А я и не говорю, что вызывались, – возразила Стратт. – Это дело не добровольное.

– Не силой же вы меня потащите!

– Либо мы встретимся в аэропорту через час, либо через два вас туда доставит жандармерия. Выбирайте, – бросила Стратт, выходя из переговорной.

Некоторое время Локкен в изумлении смотрела на закрывшуюся дверь, а потом повернулась ко мне.

– Вы привыкнете, – проговорил я.

* * *

Мой корабль – центрифуга! Теперь я вспомнил! Так вот, для чего нужен таинственный «обтекатель кабеля»! Там кабельные барабаны. Корабль может разделяться пополам, обитаемый отсек переворачивается, и начинается вращение! Деталь, обеспечивающая переворот, и есть то самое кольцо, которое я видел на корпусе во время выхода за борт! Теперь я припоминаю конструкцию. Два больших шарнира, с помощью которых обитаемый отсек разворачивается на сто восемьдесят градусов перед тем, как заработает центрифуга.

Такое конструктивное решение неожиданно напоминает космический корабль «Аполлон». При запуске лунная кабина располагалась под отсеком экипажа, но потом они отстыковывались, обитаемый отсек разворачивался и, заново соединившись с лунной кабиной, летел к Луне. Это один из технических приемов, которые, на первый взгляд, кажутся смешными, но на самом деле оказываются самым эффективным способом решения задачи.

Подлетаю к пульту управления и проверяю многочисленные экраны. Убедившись, что на очередном экране нет того, что я ищу, перемещаюсь к следующему, и так далее. Наконец, обнаруживаю искомое – экран центрифуги. Как выяснилось, он прятался в панели «Системы жизнеобеспечения».

Тут вроде все просто. Вижу окошки крена, тангажа и рыскания: они показывают нынешнее состояние корабля по аналогии с системой навигации. А вот отдельное окно – «Угол обитаемого отсека». Видимо, это и есть механизм разворота. Значения везде стоят одинаковые:

«0° в секунду».

Ниже замечаю кнопку «Начать процедуру запуска центрифуги». А под ней ряды цифр, отражающих вращательное ускорение, конечную скорость, скорость вращения кабельного барабана, расчетное ускорение силы тяжести в лаборатории. Там же расположены четыре окна, отвечающие за состояние кабельных барабанов (следовательно, барабанов четыре – по два с каждой стороны корпуса), а кроме того, протоколы действий в случае чрезвычайной ситуации и еще многое, чего я, признаюсь, не понимаю. Главное, везде предустановлены значения. Вот за что люблю компьютерные системы: все просчитано, и вам не нужно заморачиваться.

И все же я внимательно изучаю протокол действий в случае нештатной ситуации. Там значится лишь: «Замедлить вращение». Жму туда, выпадает новое меню. Похоже, варианты таковы: «Замедлить вращение», «Остановить все кабельные барабаны» и еще один, выделенный красным, – «Отстыковка». Вот уж, чего я точно делать не собираюсь.

Предполагаю, что кнопка «Замедлить вращение» плавно затормозит вращение корабля в случае возникновения неполадок. Звучит логично, поэтому настройки оставлю, как есть.

Почти запускаю центрифугу, но в последний момент останавливаюсь. А все ли у меня привязано? Безопасно ли подвергать корабль резкому воздействию мощной силы? Что за нелепый страх? Корабль шел в режиме постоянного ускорения несколько лет! Не развалится же он под действием небольшой центробежной силы, верно?

А верно ли? Как и сотни космонавтов до меня, я вручаю свою жизнь инженерам, спроектировавшим этот корабль. То есть доктору Локкен. Надеюсь, она справилась с поставленной задачей.

Жму на кнопку. Сначала ничего не происходит. Даже успеваю подумать, нажал ли я на экран как следует, или лишь неуклюже провел пальцем, как это часто случалось у меня с мобильным телефоном. Но в следующее мгновение раздается сигнал тревоги. Каждые несколько секунд звучит серия из трех пронзительных гудков. Такой громкий звук ни один член экипажа точно не пропустил бы. Скорее всего, это финальное предупреждение на случай, если команда не может связаться друг с другом.