Тёмные времена. Звон вечевого колокола - Илья Куликов

Василий хотел, чтобы побыстрее уж крестили его двоюродную сестрёнку Соню и поскорее бы ехать в Орду. Да, он перенесёт все унижения, которые ему предстоят. Кто знает, может, и прав был Андрей, что взял грех на душу, совершив злодеяние и убив его невесту Елену. Теперь она не будет помехой. Василий услышал свои мысли и сам испугался их, но, чуть поразмыслив, пошёл дальше в своих рассуждениях. Прав был Андрей, когда разлучил нас с Еленой. Это слово он подобрал, чтобы не называть всё своими именами.

Вечером все братья Александровичи собрались за трапезным столом. Василий внезапно подошёл к Андрею и обнял его.

– Ты был прав, брат! Княжескую кровь можно смешивать только для блага Руси. Мир!

От объятий брата Андрей растерялся. Князь Городецкий думал, что теперь Василий навеки его враг и помириться они никогда не смогут.

– Мир, Вася! Рад, что ты понял это, – сказал Андрей, а про себя подумал, что жаль, что сам он никак не может забыть Татьяну.

Князь Андрей уже почти полгода её не видел, а она по-прежнему занимала его мысли. Ему хотелось вскочить на коня и скакать к ней. Как глупо получается, думал Андрей, я люблю дочь рыбака. Да, это называется именно так. Моя мечта – забыть её, но едва ли это возможно. Интересно, а помнит ли она меня? Может, вышла замуж. Стоит ли отправить человека разузнать? Нет! Нельзя. Пусть она останется той, которая приходит на берег Волги. Он не хочет думать о ней, как о чужой жене.

Великий князь Ярослав Ярославович вместе со своим братом Василием и племянниками Дмитрием Александровичем и Василием Александровичем возвращались от великого хана. Родственники весело болтали, обсуждая и общение с ханом, и крестины Софии.

Ярослав Ярославович был очень доволен результатами поездки. Великий царь и хан Менгу-Тимур выслушал все доводы великого князя и сказал, что он согласен пока на время и только ему даровать такое право, как выбрать себе наследника. После долгого разговора хан согласился позволить Василию вновь принять княжеское достоинство и основать по его, великого царя, воле новый город, который будет именоваться Александров в память об отце Василия.

Вёлся долгий разговор и о браке Василия. Идея заключить брак с монгольской царевной не была нова на Руси, и, когда великий князь заговорил об этом, великий царь с радостью решил забыть обиды на Василия Александровича, так как в те дни, когда тот возглавил противоордынское восстание, сын Александра был ещё молод и глуп.

Дары и выкуп, которые привёз с собой великий князь, впечатлили даже самого хана. Понравилось хану и оружие, которое изготавливают на Руси, и меха, которые добывают промысловые люди Новгорода. Великий царь принял дары и отпустил великого князя и других князей земель владимирских по домам. Князь Андрей Городецкий слишком спешил и поэтому сразу покинул всех, так как было принято решение, что на весеннюю распутицу все остановятся в Городце. Андрею надо было приготовить достойный приём великому князю.

Но больше всего разговоров у князей было о крестинах, которые прошли просто великолепно. Торжественный пир длился два дня, а после все собравшиеся поехали на неделю охотиться. Потехи сменялись потехами. Эти чудесные зимние деньки не смогла испортить даже непогода. Вечерами после травли зверей разгорячённые князья вели разговоры о своих успехах. Казалось, нет ничего лучше, чем такая система правления. Зрелые дяди руководят своими племянниками, словно сыновьями. Наверное, когда изначально складывалась лествичная система правления, она такой и предполагалась.

Андреевичи Суздальские после охоты вернулись в свой удел, так как ехать в Орду им было без надобности, а вот Александровичи все, кроме разве что Даниила, должны были предстать перед глазами хана. И вот теперь они вместе возвращались домой на Русь.

– Знаете, князья, – сказал Василий Ярославович Костромской, – в своё время отец наш Ярослав, ваш дед, заложил крепость Твердь. Теперь она зовётся Тверью. В те дни никто и поверить не мог, что Твердь станет вторым после Владимира городом. А правил в ней сначала отец ваш, наш брат Александр Ярославович. А потом Ярослав уже превратил её в настоящую Твердь! Помнишь, Ярослав?

Великий князь улыбнулся, вспоминая это время. Твердь… Давно это было.

– Так что, Василий, – сказал великий князь, – может, и твой город станет в будущем одним из славных уделов русской земли. Понимаешь, править большим городом легче, чем привести к процветанию небольшое поселение. Зато ты принесёшь больше пользы.

– А давайте-ка, князья, остановимся здесь в чистом поле и отдохнём. Сказывают, где-то здесь и заболел брат наш Александр. Почтим его память, – сказал князь Василий Костромской.

– Да, наш брат и ваш отец был жемчужиной Руси. Он ничего и никогда не боялся, а любил он больше всего Русь и матушку вашу, Царство ей Небесное, Александру Брячиславовну.

Князья остановились и слезли с коней.

– Остановимся здесь и разобьём лагерь, – распорядился Ярослав Ярославович, – спешить некуда!

Ратники разбили шатёр, а князья сами расседлали своих коней. Всё равно надо было сделать привал. Все вошли в один просторный шатёр. Князь Василий достал бурдюк с вином.

– Ну, князья, помянем брата нашего Александра и выпьем за город, который в его честь ты, Вася, строить будешь, – сказал Василий и разлил вино. В бурдюке хватило наполнить только чашу великого князя и Василия Александровича.

– Жаль, на всех вина не хватит, – сказал Василий, выливая последние капли на пол, – придётся нам с тобой, Дмитрий, помянуть мёдом.

– Мы можем отлить, – смеясь, сказал Ярослав Ярославович.

– Да ладно, брат, попьём мёду хмельного, раз вина не хватило. Ещё в гостях у Андрюши вина нахлебаемся!

Все засмеялись, и Василий разлил себе и Дмитрию Александровичу мёда.

– Знаете, – сказал великий князь Ярослав, – я никогда не верил, что мы искренне, от всей души, можем любить друг друга. К чему терзать нам Русь междоусобной бранью? Родичи! Я люблю вас. Мы – единое могучее племя Рюрика. И на наших плечах сделать Русь великой.

– Ты прав, Ярослав! Смотря на тебя, я нередко вижу отца нашего Ярослава Всеволодовича. Он приехал и поднял Русь из пепелищ. Так-то, Александровичи! После Батыя, сказывают, города были сожжены. Помнишь, как Твердь отстраивали?

– Дяди, – сказал Василий, – наконец-то мы едины! Как долго ждала этого Русь! Вот теперь мы принесём процветание нашему народу. Наше имя ещё зазвучит по всему миру!

Князь Дмитрий понял, что настаёт его очередь сказать достойные слова, а он не знает какие.

– Князья, я не знаю, что и сказать. Я рад, что мы обо всём договорились. Помянем отца и брата вашего.

– До дна, – сказал Василий и выпил чару.

Остальные тоже осушили свои чары. Все улыбнулись, и тут Ярослав Ярославович и Василий схватились за горло и скрючились, упав на колени. Дмитрий Александрович бросился к своему брату.