Стигмалион - Кристина Старк

Ты опоздала, Долорес. На восемь лет и два пальца.

* * *

– А потом она просто свалилась на задницу и поползла в сторону, закрываясь руками. Так оно и было, – хохотнула Айви, пересказывая всей компании подробности самого веселого, по ее мнению, происшествия на вечеринке. – Я такого еще не видела.

– И не могла видеть, – ухмыльнулся Ричи. – Твоя стихия, детка, – аморальный модельный бизнес, где девчонки привыкли срывать с себя трусы по команде. Где уж тебе постичь таинство первого поцелуя…

– Первого поцелуя? – хмыкнула Айви. – Думаешь, она даже не целованная?

– Думаю, да, – тоном эксперта сказал Ричи. – Но я надеюсь исправить это. Думаю, эти губы давно ждут чего-то… особенного. Гляньте.

Ричи вручил Айви свой мобильный, потом все остальные начали липнуть к экрану или просто запустили Инстаграм на своих телефонах. И уже через минуту стали хохотать и отпускать двусмысленные шуточки. Потом телефон Ричи оказался в моей руке, и я увидел на экране лицо Долорес, залитое молочно-белой жидкостью. Ее глаза были закрыты, рот приоткрыт – почти экстатическое выражение лица, если не знать, при каких обстоятельствах было сделано фото.

Кто-то из однокурсниц склонился надо мной, едва не касаясь подбородком моего плеча, чтобы получше разглядеть фото. Я сжал телефон в руке, испытывая дикое раздражение то ли от близости чужой кожи к моей собственной, то ли черт знает от чего.

– Господи, Ричи, ты так горд собой, как будто уже уложил ее в койку, а не просто тупо и по-детски облил молоком, – не выдержал я. – Мог бы еще погремушкой отлупить. Герой.

Ричи глуповато оскалился в ответ, Айви перевела на меня взгляд «что это с тобой, милый?», Адам откинулся на спинку стула, предвкушая шоу. Его любимое занятие. Впрочем, все здесь не прочь поразвлечься.

– Койка – только вопрос времени, – самодовольно ответил Ричи и, видя мою ироничную ухмылку, тут же добавил: – Хочешь, поспорим?

Я пока еще не совсем двинулся умом, чтобы спорить на то, что Ричи удастся затащить в койку зеленую первокурсницу. Все равно что спорить на то, что лев съест козленочка. Или на то, что кирпич утонет в воде… Я не собирался спорить, но свято место пусто не бывает: Айви швырнула на стол полтинник и заговорщицки объявила:

– Достанется тому, кто первым уломает девочку-целочку.

Адам полез в карман и бросил на стол стольник. Кто-то из подруг Айви в шутку бросил на стол кредитку и хихикнул:

– Я в деле. Полтинник со счета счастливчику– первооткрывателю.

– Первооткрывателю, – загоготал кто-то, хлопая ладонью по столу, заляпанному кетчупом.

Я откинулся на спинку стула и не верил ушам. Не верил, что толпу так легко подбить на какую-нибудь несусветную чушь, и не верил, что вообще-то сам все это затеял. Во мне кипело раздражение и еще какое-то неясное чувство, похожее на ярость. Я вдруг снова вспомнил плач Долорес на балконе, увидел ее хрупкую фигуру, волосы, рассыпанные по плечам, отражающие холодный свет фонарей.

– Ты в деле? – толкнула меня в бок Айви.

Я снова заглянул в Инстаграм Ричи, чей телефон по-прежнему был у меня в руках, и молча удалил фото Долорес. Потом со звуком «упс» вернул Ричи телефон.

– Кажется, я что-то не то нажал, бро. Но это даже к лучшему. Без этого фото у тебя гораздо больше шансов, чем с ним.

Ричи недовольно скривил губы, но возникать не стал. После того, как я подкинул ему работу в дайвинг-клубе, не думаю, что он захотел бы потерять мое расположение из-за какой-то там девчонки. И вообще с трудом воображал разлад между нами: мы с Ричи делили пополам выпивку и проблемы уже пятый год, а это немало. Он бывал говнюком, но в целом был отличным парнем.

– Не хотел говорить при Айви, – бросил Ричи, когда мы потопали на лекцию. – Но у тебя что, какие-то виды на ту крошку?

– Что за чушь?

– Просто… такое чувство, – улыбнулся он. – Если да, то просто скажи мне, и я оставлю ее в покое.

– У меня нет на нее планов, Ричи, господи, что ты несешь? Ты видел мою девушку?

– Ну та малютка тоже ничего. Видел ее губы? Ее глаза? У меня встает от одного взмаха ее ресниц. Вот увидишь, до конца семестра она окажется в моей койке.

Скажи мне это кто-то другой, и я бы расхохотался. Но это сказал мне Ричи Кеннеди – первый бабник универа, который ест маленьких девочек на завтрак, обед и ужин.

– Удачи, – усмехнулся я.

В тот же день я разыскал злополучную Долорес Макбрайд и посоветовал держаться подальше от старшекурсников.

– Зачем тебе спасать маленького перепуганного зверька? – спросила она с горькой улыбкой, возвращая мне мои собственные слова. В глазах стояли слезы.

– Только ради Бекки. Ей нравится опекать всех подряд, и на этот раз она выбрала тебя. Но лучше уж ты, чем какая-нибудь бездомная собака у меня в квартире. Я не выношу четвероногих друзей.

Долорес посмотрела на меня мутным, странным взглядом, словно мысленно посылая ко всем чертям, а потом молча вышла из машины и пошла прочь.

Жестоко? Очень. Но разве ты заслуживаешь иного, маленькое чудовище?

* * *

Маленькое чудовище.

Кровожадное и свирепое.

Садистка, прикидывающаяся невинной овечкой.

Меня по-прежнему коробило от ее голоса и захлестывала неприятная паника, как только я видел ее, однако сегодня мне открылась и другая сторона.

Она не удивилась, не испугалась и не сбежала, переступив порог моей квартиры и узнав о моей болезни. Она искренне хотела помочь, причем была на редкость решительна. Маленький монстр с безумными глазами и выпирающими ключицами (именно такой я помнил ее все эти годы) сбросил шкуру, а под ней оказалось нечто совершенно иное: существо, чьи руки были способны лечить раны, чьи глаза могли плакать и чей рот умел улыбаться…

А как отчаянно она сцепилась с Айви, взывая к ее здравому смыслу и пытаясь втолковать, что от боли невозможно кайфовать. По крайней мере, от боли настолько сильной…

Айви снова осталась у меня ночевать. Она уже спала и лежала так близко, что это становилось опасным. Если бы она вдруг забросила на меня руку или ногу во сне, то мне бы точно не поздоровилось. Но сегодня мне нравилась эта опасная близость. Нравилось, как она дышит мне в висок. Как ее грудь, обтянутая футболкой, упирается в мое плечо. Нравились ее волосы, рассыпавшиеся по моей подушке, ее запах и отражение спокойных сновидений на лице…

Но сам я спать не мог. Болел каждый сантиметр кожи под повязками. Час назад я не выдержал и принял обезболивающее, о чем почти сразу пожалел: голова стала тяжелой, мозги словно смешали с густым желе…

И еще кто-то привез собаку в наш жилой комплекс и оставил ее на ночь на балконе. И ей тоже не спалось. Она прыгала по балкону и лаяла. Лаяла. И снова лаяла. А на меня волнами накатывала паника и желание выйти из квартиры и бежать, пока не перестану слышать этот лай…