Я слежу за тобой - Тереза Дрисколл

– Видишь, Мел? Возьми фотографии Анны. Пожалуйста. Сравни. Плечи разные.

В трубке по-прежнему молчание.

– Черт. А ты, пожалуй, прав… Только никто не станет слушать мою болтовню про типы фигур. Я официально отстранена от дела. До тех пор, пока не поговорю с начальством и не реабилитируюсь в его глазах после истории с инспектором Недоумком.

– А если позвонить Кэти? Офицеру по связям с семьей. Я так понимаю, она сейчас у Баллардов?

Мелани глубоко вздыхает.

– Пожалуйста, Мел. Если я прав и это не Анна, нужна совсем другая тактика. И… где же тогда Анна и чего добивается Карл?

– Ну ладно, – хмыкнув, соглашается Мелани, – отправлю снимок Кэти. Вдруг получится аккуратно спросить у Баллардов. Правда, она может наотрез отказаться.

– Слушай, мне сейчас предстоит встреча. Свидетельница из поезда, Элла, помнишь? Обещаю поделиться любой информацией, если будешь держать меня в курсе. Пожалуйста.

– Идет. Хотя кто знает, может, мне пора искать новую работу…

– Не говори так, Мел. Я рассчитывал на твое повышение – чтобы самому вернуться.

Неужели он сказал это вслух?

– Ты шутишь?

– Шучу, конечно, – лукавит Мэтью. – Ладно. До связи.

Дождь усиливается. Надо бы на всякий случай держать в машине дождевик. Мэтью смотрит на часы. Восемь вечера. Следует поскорее закончить дела, приехать домой и хорошенько выспаться. Похоже, сон скоро станет непозволительной роскошью. У бедной Салли проблемы с молоком, и она планирует перейти на смесь. Мэтью не против, но понятно, что в таком случае часть ночных кормлений – на нем. Как вообще люди это делают? Работают, когда у них новорожденный ребенок…

У дома стоит огромный черный «БМВ» мужа Эллы. Мэтью проверяет телефон – от Мелани пока ничего – и, собравшись с духом, выскакивает в поток дождя.

Открывает Элла.

– Мы смотрели новости. Ужас. Вы уже знаете?

– Да.

Мэтью вытирает ботинки на коврике. Два зонта для гольфа в бамбуковой подставке справа от входа. Портфель. Муж точно дома. Портфель дорогой, превосходная кожа. На вешалке – стильный мужской дождевик с шелковой подкладкой.

Элла что-то лепечет об увиденном по телевизору. Какой ужас, столько фотографий в соцсетях… Мэтью лишь кивает, готовясь к встрече с хозяином дома.

Едва войдя в гостиную, он понимает, что ему не рады. Элла представляет Тони. Во всей его позе чувствуется враждебность. Он подает Мэтью руку и, не моргая, смотрит в лицо. Затем прищуривается, не считая нужным скрывать, что изучает гостя.

– Я должна была сказать Тони раньше. Обычно у нас нет друг от друга секретов. Мне правда очень стыдно. – Элла переводит взгляд с Мэтью на мужа. Бедняжка словно меж двух огней. Очень милая женщина, жаль видеть ее такой расстроенной. – Я ведь была уверена, что открытки от миссис Баллард, понимаете…

– А вы как думаете, мистер Хилл?

Встретившись взглядом с Тони, Мэтью делает глубокий вдох.

– Я прекрасно понимаю, вы беспокоитесь, возможно, даже не доверяете мне. Поэтому обрадовался, когда Элла предложила все обсудить. Надеюсь, я смогу развеять ваши сомнения.

– Слушаю вас.

– Я сам работал в полиции. У меня большой опыт и хорошие связи. Строго между нами – в деле Анны Баллард сейчас полный бардак, и я ценю возможность помочь. В первую очередь, конечно, вам, Элла. Но и полиции тоже – чтобы дело наконец раскрыли.

– Что ж, очень благородно, однако меня прежде всего волнует безопасность жены. Расследовать дело Анны Баллард вас никто не просил, этим пусть занимается полиция. Как по-вашему, Элле что-то угрожает? К чему эти открытки?

– Тони, пожалуйста! – Взгляд Эллы мечется между мужем и Мэтью. – Мы ужасно переживаем из-за Анны. Как не переживать… Мэтью, вы видели фотографию, где он приставил пистолет к ее голове? Думаете, полиции удастся его уговорить? Или нужен снайпер? Какой кошмар! Я места себе не нахожу. Только представьте, каково сейчас миссис Баллард…

Тони обнимает Эллу за плечи, целует в лоб. С нежностью гладит ее по волосам. Его враждебность – не более чем желание защитить жену, понимает Мэтью. Он бы вел себя так же, если б речь шла о Салли. Все правильно.

– С открытками я обратился к бывшей коллеге из полиции. Вероятно, их присылает кто-то посторонний, кому, однако, известны подробности дела. На данный момент я не вижу реальной угрозы. Тем не менее, пока информации недостаточно, лучше проявить осторожность. Может, что-нибудь произошло в последнее время? Что-нибудь необычное?

Во взгляде Эллы мелькает беспокойство. Она принимается теребить волосы.

– Несколько раз мне казалось, что за магазином следят. Наверное, паранойя. Машина светила фарами в витрину. А у меня нервы в последнее время ни к черту.

– Ты мне не говорила… – Тони с тревогой смотрит на жену. – Всё, хватит. Больше никакой работы рано утром. – Он поворачивается к Мэтью. – Скажите ей, пожалуйста. Меня она слушать не хочет. Мы установили новую сигнализацию; правда, от нее пока мало толку…

– Вы кого-то видели, Элла? Рядом с магазином?

– Нет. Говорю же, просто показалось. Видимо, накрутила себя из-за всей этой истории.

– Я бы посоветовал на пару дней закрыть магазин, пока не разрешится ситуация в Испании, – говорит Мэтью, глядя на Тони.

– Ну слава богу! Вы прямо мои мысли читаете, – облегченно вздыхает тот.

– А как же заказы?

– Да черт с ними, с заказами, Элла. Я позвоню клиентам – скажу, что ты заболела. Порекомендую им на время других флористов.

Тотчас повеселев, Тони жестом приглашает Мэтью на кухню и любезно предлагает выпить кофе, который Элла сразу принимается готовить. На кухне тоже включен телевизор, и все смотрят на экран, где показывают последние кадры с места событий в Испании.

Пока хозяйка суетится вокруг кофемолки и кофейника, Мэтью проверяет телефон. От Мелани по-прежнему ничего.

Наконец Элла поворачивается к Мэтью:

– Они попробуют застрелить Карла? Да?

– Переговорщик будет стараться не допустить жертв. Убедить его выйти. Применяется выжидательная тактика. Оружие пойдет в ход лишь в самом крайнем случае. Если у него Анна, не стоит забывать: она до сих пор жива, хотя он мог убить ее год назад.

– Если у него Анна? А кто же еще, черт возьми? – недоумевает Тони, и Мэтью понимает, что сболтнул лишнее.

– Так ты не расскажешь, почему считаешь виноватой себя?

Лили приносит большое блюдо и ставит его на комод. На блюде – сэндвичи с кусочками яблок и персиков.

– Тебе надо поесть.

Дурнота еще не прошла. Сара смотрит на еду, аккуратно разложенную на блюде, затем на сестру. И это говорит Лили, прячущая нездоровую худобу под мешковатой одеждой.