Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

– Не объясняй. Я, кажется, понял. Это что-то, связанное с рублями, верно?

– Совершенно верно. Кстати, Лекант, а тебе не влетит за то, что ты заложил в ломбарде браслеты богов?

– Но ведь они не пропадут? Так и будут там храниться?

– Да, если мы их не выкупим. Или не выкупит кто-то еще. Но вряд ли у кого в нашем городе найдется двадцать миллионов, да еще с процентами.

– Надеюсь, все будет в порядке, – беспечно проговорил Лекант и положил руку мне на плечо.

Я растаяла.

Тут маршрутка остановилась, и в нее села парочка вампиров. Нет, выглядели они как обычные люди, даже радужки глаз не были какого-нибудь идиотского цвета. Просто, когда вампиры сели и увидели Леканта, у них из ртов сами собой полезли здоровенные клыки. Лекант тоже смерил их взглядом и проговорил тихонько:

– Вот так встреча…

Вампирам все-таки удалось справиться со своими клыками, загнать их под неестественно алые губы. После этого они сказали:

– Приветствуем тебя, бдящий!

Лекант светски склонил голову. В маршрутке это смотрелось бы неуместно, не будь Лекант Лекантом.

– Приветствую вас, неспящие! – ответил он, красиво грассируя.

Наступила пауза. А ехать было далеко. И еще чувствовалось напряжение, возникшее между Лекантом и вампирами.

– Давно ли ты бдишь? – наконец осмелился спросить у Леканта вампир постарше.

– Нет, прошло совсем немного времени с тех пор, как меня воззвали. Воззвала вот эта девушка, и я благодарен ей.

Лекант сильнее стиснул мое плечо.

– Удивительно! – воскликнул вампир помоложе. – Теперь в нашем городе будет и дхиан. Воистину Щедрый – город миллиона рас и видов.

– Мне нравится ваш город, – промолвил Лекант. – Здесь, похоже, никто никому не переходит дорогу.

– Да, это так, – сказал старший вампир. Потом полез в карман и достал кожаную визитницу. Из нее он вытащил плотную визитную карточку и протянул ее Леканту: – Буду рад видеть вас у себя в бюро.

Лекант не подал виду, что не знает, как быть с карточкой. Он мгновение посмотрел на нее, а потом протянул мне. Я прочла: «Дионисий Змееносец. Решение всех правовых вопросов».

– Благодарю тебя, неспящий, – сказал Лекант. – В ответ скажу лишь одно: входи и будь желанным гостем.

– Это очень приятно, когда тебя приглашает войти сам дхиан. Где ты расположился, бдящий?

Лекант посмотрел на меня. Я ответила за него:

– Отель «Цепеш».

– Прекрасный выбор. Я как-нибудь загляну на чашечку крови.

– Я буду всегда иметь ее про запас, – улыбнулся Лекант.

– Нам выходить, – сказал молодой вампир.

Когда они вышли из такси, я спросила Леканта:

– Зачем ты пригласил вампира? И откуда ты знаешь, что вампиров нужно приглашать?

– Не могу тебе сказать точно. Что-то поднялось из памяти. Не бойся, Тийя. Мне вампиры не опасны.

– Мне тоже. А где ты возьмешь кровь?

– Она течет в моих венах.

– Ты будешь угощать вампиров своей кровью?! Ты спятил!

– А что такого?

– Это безнравственно и противозаконно. Особенно в нашем городе.

– Тийя, ты совсем меня запутала. Не ты ли говорила, что в вашем городе все живут мирно и никто никому не переходит дорогу?

– Да, я говорила. Но вампиры не должны пить живую кровь. Только донорскую.

– Тогда я стану донором. Так это называется?

– Иногда ты меня удивляешь… Кстати, нам выходить.

Мы вышли из маршрутки и зашагали по направлению к одноэтажному продолговатому зданию, сплошь сделанному из стекла.

– Красиво, – сказал Лекант, когда мы подошли к входу в эту стеклянную роскошь.

– Да, – загордилась патриотичная я. – Картинная галерея – одно из красивейших зданий нашего города. Тебе понравится.

– Мне понравится быть везде, где ты. Даже среди болот…

– При чем здесь болота?

– Так… Тоже что-то всплыло из памяти. Какой-то смутный образ.

Мы вошли в галерею. Здесь вниманию нескучающей публики предлагались картины местных мастеров и тех художников, которые когда-то бывали в Щедром. Я очень любила полотна Саввы Кулебякина. Этот художник, мой современник (сейчас ему, вероятно, лет сорок с небольшим), писал в кустодиевской манере, очень теплые, охряные полотна. Когда я рассматривала кулебякинских толстушек, сытых кошек и толстых веселых псов, у меня поднималось настроение. И хотелось жить и жить. Не существовать.

– Вот, смотри, картина Кулебякина «Коктейль-пати у директора офицерской столовой», – постаралась я обратить внимание Леканта на мой любимый шедевр. Тут Кулебякину настолько удались светотени, что все гости на пати казались живыми. – Как тебе?

Лекант равнодушно скользнул глазами по картине.

– Тебе не нравится? – кольнула меня обида.

– Не нравится, – качнул головой Лекант. – Здесь много неправды. Люди не могут быть такими довольными жизнью.

– Откуда ты знаешь?

– Знал когда-то, – грустно ответил Лекант. – Я хорошо знал людей даже до того, как они появились на Земле.

– Лекант, ты иногда говоришь такие вещи, что я пугаюсь. Сколько тебе лет?

– Много, Тийя. Я и сам сбился со счета. И потом, годы в Шамбале не то, что годы на Земле.

– А что такое Шамбала?

Лекант вздохнул:

– Этого не опишешь. Когда-нибудь я объясню тебе. Не сердись.

– Я не сержусь.

– Я по твоему настроению чувствую, что сердишься.

– Я сержусь на то, что тебе не понравился мой любимый художник.

– Вот этот?

– Да. Савва Кулебякин.

– Прости, но он пишет неправильно.

– А ты знаешь, как правильно?

– Да, знаю. Иди сюда.

И Лекант подвел меня к стене, на которой располагались скромные акварели Робин Шуин. Она была русская, но творила и выставлялась под этим странным псевдонимом. Я не видела ни одного интервью с нею, тогда как мой любимый Савва Кулебякин частенько мелькал на экранах местного телевидения.

– Посмотри, – тихо сказал Лекант, указывая на акварель Робин Шуин под названием «Конец марта». – Посмотри, сколько здесь правды. Она так прозрачна и ясна!

Я всмотрелась в акварель. И неожиданно она заиграла для меня новыми красками, а Савва Кулебякин как-то поблек.

– Лекант, я не знала, что ты разбираешься в живописи, – тихо сказала я.

– Я не разбираюсь. Я даже не знаю, что такое живопись. Но я вижу свет, исходящий от этих картин. А от твоего Саввы Кулебякина света вовсе не исходит, наоборот, его полотна – как черные воронки, лишь поглощающие все светлое. Я могу точно сказать, что Робин Шуин – Даритель, а Савва Кулебякин – Поглотитель.