Крылья огня - Чарлз Тодд

– Это она была тем хрупким ангелом, который охранял могилу Ричарда?

Но Сейди явно не поняла, что он имеет в виду.

– Мисс Ливия хоть и была калекой, но совсем не хрупкой. И ангелом я бы ее не назвала. Она была наделена чувствами, как и всякая другая женщина!

* * *

Промокший, усталый и подавленный, Ратлидж заковылял назад, в гостиницу, и прошел сразу в бар, но он уже закрывался, и инспектору пришлось подняться в номер, где Хэмиш так настойчиво принялся его обрабатывать, что он не мог сосредоточиться на томиках стихов, лежавших на столике у его кровати. Спустя какое-то время он отложил их. Ему вдруг показалось, что он сует нос не в свое дело.

Вечером Рейчел зашла в «Три колокола» поужинать; Ратлидж решил, что ей любопытно узнать его замыслы. У него имелись свои причины радоваться ее приходу.

– Говорят, сегодня к вам приезжал Том Чемберс, – сказала Рейчел, когда он пригласил ее за свой столик.

– Удивлюсь, если сплетники заодно не сообщили вам тему нашего разговора.

Она улыбнулась и, похоже, почти расслабилась.

– Откровенно говоря, слух у мистера Траска уже не тот, что раньше.

Ратлидж громко расхохотался.

Склонив голову набок, Рейчел заметила:

– Когда вы смеетесь, сразу как будто молодеете. Я часто думаю, каким стал Питер, если бы остался жив и вернулся из Африки. Стивен отправился на фронт легко; он ведь был настоящим сорвиголовой. Учтите, сам он ничего нам не говорил! Но похоже, как будто… как будто война стала для него еще одной спортивной игрой, а он всегда так хорошо играл. Когда у него загноилась нога и его за месяц до перемирия отправили в госпиталь, я думала, что он будет веселить остальных своими дикими выходками. Но он был ужасно подавлен. Как будто против смерти он ничего не имел, зато ему ужасно не хотелось терять ступню. Вот что было самое странное.

Ратлидж знал, но не сказал Рейчел, что часто мужчины, играющие со смертью, в глубине души отчаянно боятся ее. И храбро тянутся к ней, потому что так легче, чем ждать, съежившись где-нибудь в углу, когда смерть придет за ними и заберет их. Он знал – ведь и сам безумно рисковал, надеясь положить конец страданиям, с которыми не умел справиться.

Видя, что он не отвечает, Рейчел продолжала:

– Но я ведь, кажется, пришла, чтобы помучить вас насчет Томаса Чемберса…

– Как именно вы намерены меня помучить? Надеюсь, вы не будете выкручивать мне руки, тревожа мистера Траска, не говоря уже о том, что местным сплетникам к утру будет о чем поговорить! – поддразнил ее Ратлидж, одновременно думая, что он ей расскажет, а что нет.

– Вы не станете отвечать? – разочарованно спросила она.

– Мне почти нечего сообщить вам, – негромко возразил он. – Чемберс хотел узнать, какого черта я делаю здесь, на его территории, – кстати, в этом отношении он показался мне очень похожим на Кормака Фицхью и доктора Хокинза. Чемберс понятия не имеет, где сейчас архив Оливии, хотя она действительно завещала его Стивену… Мы с ним решили, что теперь архив, как только найдется, судя по всему, перейдет к Сюзанне.

Рейчел задумалась.

– Интересно, что Сюзанна сделает с бумагами?

– Они обладают огромной ценностью. Не знаю, сколько за них можно выручить, например, на аукционе, но уверен, что Оксфордский университет счастлив будет их получить. Или Кембридж. О. А. Мэннинг была большим поэтом.

– И притом женщиной. Интересно, будут ли ее теперь так же высоко ценить, как раньше, когда думали, что О. А. Мэннинг – мужчина? Взять хотя бы стихи о войне. Они казались… ну, не знаю… такими подлинными, как будто поэт пережил все лично. Но Оливия ни разу в жизни не была во Франции; ей тяжело было передвигаться. Она вообще редко покидала Корнуолл, тем более она не сталкивалась с войной лицом к лицу.

– Неужели ей обязательно было брать в руки ружье и убивать, разве только так можно понять, что такое война?

– Не знаю, – искренне ответила Рейчел. – Я тоже не бывала во Франции. Я высоко ценю то, что она написала, но там… на фронте… я не была.

– Вы проводили на войну мужа. И Николаса. И Стивена. Вы любили всех троих. Что вы чувствовали?

Ратлидж знал, что чувствовала Джин – она хотела, чтобы ее жених вернулся и чтобы между ними не стояли четыре года страданий, вины и боли. Чтобы он вернулся таким же, каким ушел, ничто не напоминало ей о том, что он когда-то покинул ее. Тот человек, каким он стал, пугал ее, приводил в ужас. Тот, кого она знала, пропал где-то во Франции.

Рейчел ответила не сразу:

– Главным образом страх. Я очень боялась за них. Война, казалось, никогда не кончится. День за днем твердишь себе: «Он протянет еще несколько дней, еще месяц, он доживет до конца года… осталось так мало!» Но в глубине души понимаешь: он не может жить вечно. На войне своя арифметика. Там пули, бомбы… там снайперы, которым нужно попадать в цель, хотя бы иногда. И… наверное, на войне на самом деле все определяется случайностью… – Она замолчала, старательно складывая салфетку на коленях и опустив голову, чтобы Ратлидж не видел ее лицо. Интересно, подумал он, о ком она сейчас говорит – о Питере или о Николасе? Он упрекнул себя за то, что несправедливо судил о ее отношении к Питеру.

Помолчав, Рейчел спросила совсем другим тоном:

– Это и все, о чем вы беседовали с мистером Чемберсом?

– А чего вы от меня ожидали? Что он обрадуется мне и охотно откроет ящик Пандоры?

– Нет, – задумчиво ответила Рейчел. – Сама не знаю, чего я ожидала. Правда, не знаю.

– Оливия любила цветы? Например, фиалки? Она не сажала их в саду возле Тревельян-Холла? Или на пустоши, на болотах?

– На границе владений Тревельян-Холла всегда росли фиалки. Понятия не имею, кто первый посадил их там. Точно знаю, что их очень любил Николас. Ну а на болотах… – Она покачала головой. – Не помню, чтобы когда-нибудь натыкалась там на фиалки. Правда, я их никогда и не искала.

– Я распорядился еще раз прочесать болота. Искать тело Ричарда.

Рейчел вздохнула:

– Думаете, найдете? Прошло столько лет…

– Кто знает? Надо проверить.

– Представляю, как обрадовался констебль Долиш!

Ратлидж пожал плечами:

– Я не спрашивал, как он относится к моему приказу. Просто попросил его организовать поиски.

Некоторое время Рейчел молча смотрела на него, а потом спросила:

– Вы привыкли настаивать на своем, да?

Ратлидж удивился:

– Нет, я редко настаиваю на своем. Но если что-то нужно сделать и местные могут справиться лучше меня, я рассчитываю на их помощь. Долиш знает, кого можно выделить для такой работы…

– А вы тем временем сидите в теплой и сухой гостинице! – раздраженно заметила Рейчел.