Святой самозванец - Дж. Р. Лэнкфорд

— И все же вы и доктор Росси держали его существование в тайне все эти годы.

— Нам пришлось, ради его блага.

Корал сказала:

— Этот репортер собирается броситься на добычу.

— Шшшш, — отозвался Луис.

— Миссис Даффи, вы можете объяснить, почему в Гарлеме ходят слухи, что вы носите еще одного клона Христа?

Мэгги заерзала на стуле, и Корал показалось, что она действительно испытывает боль.

— Поэтому я и приехала сюда. Я просила об этом интервью, чтобы все исправить. Это слухи — всего лишь слухи. Это неправда. Нет никакого второго клона, я о нем ничего не знаю. Если и есть, то не я его вынашиваю. — Мэгги прикоснулась к своему животу. — Я ношу ребенка моего мужа, Сэма Даффи.

— А если бы это было не так, вы бы нам сказали?

Казалось, мышцы лица Мэгги потеряли тонус, когда к ней пришло осознание своей обреченности.

— Что вы имеете в виду?

— Если бы доктор Росси имплантировал вам второй клон, Мэгги Даффи, вы бы нам сказали или стали бы отрицать это, как раньше доктор Росси?

Мэгги заморгала. Рука ее, лежащая на коленях, сжалась в кулак, когда она заговорила.

— Вы называете меня лгуньей? Я вам говорю, что нет второго клона. Насколько мне известно, Феликс в тот, первый раз использовал все ДНК.

— У вас есть доказательства?

Мэгги растерянно огляделась.

— Ну, нет.

— Когда вы должны родить? — спросил ведущий.

Мэгги погладила живот.

— В любой момент.

— Миссис Даффи, разве если бы вы носили второго клона, вы бы не отрицали это точно так же, как сейчас?

Камера показала лицо Мэгги крупным планом. Она выпалила:

— Если бы это было так, я бы не разговаривала с вами, это точно. Я здесь только потому, что это неправда!

— Но ваша тайна уже вышла на свет, не так ли? Кто-то другой открыл ее, не вы. Разве вы не пытаетесь просто снова скрыть ее?

— Нет, нет! — запротестовала Мэгги.

Изображение растаяло, показав ее охваченное паникой лицо, когда она сдернула микрофон со своей блузы и встала, прервав интервью. Появился логотип станции, за которым последовали комментарии людей, которые посещали церковь Мэгги или жили рядом с ней; все они были убеждены, что Иисус возвращается с ее помощью.

— О, Боже мой! — выдохнула Корал и плюхнулась на спину на усыпанную попкорном кровать. — Любой, видевший это, будет совершенно уверен, что клон существует.

Зазвонил телефон. Луис подождал, пока появился слуга.

— Это падре Салати.

Луис взял трубку.

— Вы это видели, ваше преосвященство?

Корал села, улыбаясь, думая о том, что теперь она точно получит пять миллионов долларов.

— Это вопрос нескольких дней, — сказал Луис.

Он положил трубку и обнял Корал.

— Получилось, красавица! В обмен на ребенка Мэгги Джонсон Салати прикажет американским католическим церквям предоставлять убежище тем, кого мои орлы перенесут через границу! — Луис отпустил ее, сошел с платформы вниз и зашагал по комнате. — Дай подумать. Я не хочу ничего упустить.

Корал уставилась на нарисованного сказочного музыканта, думая о Франсиско. Ей не хотелось задумываться о том, как будут чувствовать себя Сэм и Мэгги, когда их ребенок исчезнет. Он будет в полной безопасности. Он станет самым избалованным ребенком на свете. Ей не хотелось думать о фантастическом вечере с Сэмом и сравнивать его с обжигающими душу ночами с Франсиско.

Луис остановился.

— Погоди. Сэм Даффи, возможно, не вернется в свой офис теперь, когда пресса знает, кто он такой. Они с Мэгги наверняка не вернутся. Как ты доберешься до них, красавица?

Корал постучала себя пальцем по лбу.

— У меня здесь хранится номер его сотового телефона.

Сэм сидел в «Рейнджровере» перед телевизионной студией, в отчаянии положив голову на руль. Ему позвонил Феликс, взбешенный интервью Мэгги на телевидении. Так Сэм узнал о нем. Ему хотелось, чтобы все это оказалось сном, и когда он проснется, его ребенку ничего не будет грозить. Он не знал, как теперь защитить ребенка. Мэгги только что обрекла его на жизнь под пристальным вниманием людей, которые начнут его преследовать, он будет окружен враждебностью и фанатизмом. Следовало давно понять, что горе после смерти Джесса опасно повлияло на ее рассудок. Теперь она уничтожила шанс их ребенка на нормальную жизнь.

Зазвонил сотовый, и он машинально ответил:

— Даффи слушает.

Звонили с телевизионной студии; сказали, его жена спрашивает, не может ли он ее забрать. Они указали, как подъехать к служебному входу. И хорошо, потому что журналисты с других каналов, радио— и новостных программ толпились на тротуаре, ожидая Мэгги.

— Да, я ее заберу, — ответил Сэм. — Я прямо у здания.

Он включил зажигание, свернул за угол и въехал в подземный гараж студии, охранник его пропустил. Через несколько мгновений появилась Мэгги. Сэм вышел, открыл ей дверцу, ничего не говоря. Что можно сказать? Помог забраться в машину, но не смотрел на нее. Сел за руль, глядя вперед.

— Ну, куда теперь, мадам? — спросил он. — Мы не можем вернуться домой, это уж точно.

— В «Йербериа Гваделупе», Сэм. У меня действительно начались роды.

Он обернулся и увидел, что ее живот шевелится.

— И ты приехала сюда, зная это?

— Я поймала такси. Сказала телевизионщикам, кто я такая. Если бы схватки усилились, они бы обо мне позаботились.

— И может быть, они бы показали роды по телевизору!

— Я должна была попытаться покончить с этим.

— Тебе это не удалось.

Сэм пристегнул ее ремнем, и они молча выехали из гаража.

Аромат благовоний плыл по родовой комнате «Йербериа Гваделупе». По просьбе Мэгги звучала запись музыки «госпел». Она еще раньше просила Терезиту, чтобы во время ее родов звучала эта музыка. На всякий случай: вдруг она и в самом деле носит ребенка дьявола. Снова она слышала «Отче наш», на этот раз в исполнении группы «Пять слепых мальчиков»: «Да придет царствие твое, да будет воля твоя…»

Повсюду в комнате горели свечи, а в центре Мэгги отдыхала в ванне с теплой водой, где только что родила.

Как и обещала донья Терезита, это было совершенно не похоже на обычные роды. Мэгги села в ванну, когда шейка раскрылась на пять сантиметров, а это произошло очень быстро после их приезда. Как только она оказалась в воде, боль утихла. Ее окутало тепло. Вода поддерживала. Она чувствовала, что контролирует свое тело, и свое единение с происходящим внутри процессом.